Он был мертв.
Когда Меншиков умер, офицер, которому была поручена охрана семьи изгнанника, стал проявлять несколько большее внимание к его детям. Он советовал им, как выгоднее пользоваться хозяйством, которое наладил их отец, предоставил им большую, чем прежде, свободу, и разрешил присутствовать время от времени на церковных богослужениях в Якутске.
Во время одного из таких посещений церкви княжне Меншиковой случилось проходить мимо маленькой сибирской избушки, по сравнению с которой дом, выстроенный ее отцом, казался дворцом. В окошке этой лачуги виднелась голова старика со взъерошенной бородой и косматыми волосами.
Девушка испугалась и свернула в сторону, чтобы пройти подальше от такого страшного человека.
Но ее охватил еще больший ужас, когда старик позвал ее по имени и фамилии.
Тем не менее, поскольку голос его звучал дружелюбно, она приблизилась и внимательно посмотрела на незнакомца, но, так и не узнав его, решила продолжить свой путь. Старик во второй раз остановил ее.
— Княжна, — сказал он, — почему вы избегаете меня? Следует ли сохранять взаимную вражду, находясь в тех местах и в тех обстоятельствах, в каких мы оказались?
— Кто ты, — спросила его девушка, — и почему я должна ненавидеть тебя?
— Разве ты не узнала меня? — спросил старик.
— Нет, — ответила она.
— Я князь Долгоруков, ярый враг твоего отца.
Девушка шагнула к старику и с удивлением взглянула на него.
— И правда, — сказала она, — это ты! Когда же и за какое прегрешение перед Богом и царем ты оказался здесь?
— Царь умер, — ответил Долгоруков, — умер через неделю после того, как был помолвлен с моей дочерью, которая, как видишь, спит здесь на скамье; он был помолвлен с ней так же, как прежде был помолвлен с твоей сестрой, которая спит теперь в могиле. Трон его занят ныне женщиной, которую мы вызвали из Курляндии, надеясь жить при ней счастливее, чем мы жили при ее предшественниках. Но мы ошиблись. По прихоти ее фаворита, герцога Бирона, она сослала нас, приписав нам вымышленные преступления. В течение всего пути с нами обращались, как с самыми гнусными преступниками; нам отказывали в самом необходимом и чуть ли не морили голодом. Моя жена умерла в пути, а дочь сейчас при смерти; но, несмотря на нищету, в которой мне довелось оказаться, я надеюсь прожить еще столько времени, чтобы увидеть в этом краю, на этом месте женщину, которая отдает Россию на растерзание своим алчным любовникам.
(Женщина эта — Анна Иоанновна, дочь слабоумного Ивана, какое-то время царствовавшего вместе с Петром I.)
