— На половину, ваше превосходительство.
— Я хочу шейный платок!
— Но, ваше…
— Я хочу шейный платок!
— Это несправедливо.
— А, ты дурно отзываешься о правительственных служащих! В тюрьму, негодяй, в тюрьму!
— У вас будет платок, ваше превосходительство.
— Мне нужен платок офицера.
— У вас будет его платок.
— Как ты разыщешь офицера?
— Он отправился к своей любовнице на улицу Фориа, я подожду его у входа.
Лаццарони поднялся вверх по улице и устроил засаду на улице Фориа.
Через некоторое время молодой офицер выходит; не успев сделать и десяти шагов, он опускает руку в карман и обнаруживает, что тот пуст.
— Простите, ваша светлость, — спрашивает лаццарони, — вы что-то ищете?
— Я потерял батистовый платок.
— Ваша светлость его не потерял, у вас его украли.
— Кто же этот разбойник?
— Что мне даст ваша светлость, если я найду вора?
— Я дам тебе пиастр.
— Я хочу два.
— Идет. Ну, что ты будешь делать?
— Я украду ваш шейный платок.
— Чтобы найти платок носовой?
— Да.
— И где же они окажутся?
— В одном и том же кармане. У того, кому я отдам ваш шейный платок, уже находится ваш носовой платок.
Офицер пошел за лаццарони. В это время лаццарони отдал сбиру шейный платок (тот сунул его в карман) и, обретя свободу, исчез. Следом за ним появился офицер. Он схватил сбира за воротник, и сбир упал на колени. Поскольку сбир прежде был лаццарони, он сразу все понял: это его обокрали. Он хотел обмануть своего компаньона, а обманули его самого. Будь на месте лаццарони и сбира другие люди, они непременно разругались бы в подобных обстоятельствах, но лаццарони и сбир не ссорятся из-за таких пустяков: мастер узнается по работе. Лаццарони и сбир признают друг друга за первоклассных мастеров. Они смогли оценить друг друга. Берегитесь, карманы! Вам объявлена война не на жизнь, а на смерть!
Не знаю, наскучила ли лаццарони свобода и они, подобно лягушкам из басни, попросили себе царя, но знаю точно, что в один прекрасный день Господь Бог послал им монарха.
Он не был ни деревом, ни журавлем — он был лисой, притом одной из самых хитрых, когда-либо произведенной на свет королевской породой. У этого короля было три имени: Бог назвал его Фердинандом IV, Венский конгресс — Фердинандом I, а лаццарони прозвали его Носатым.
Бог и конгресс ошиблись: из трех имен за ним закрепилось только одно — то, что дали ему лаццарони.
По правде говоря, история сохранила за ним в равной степени и два других, что не способствовало ее ясности, но кто же читает историю? Разве что историки, когда они держат корректуру своих книг!
