На следующую ночь в каждой из колоколенок спряталось по человеку, и в ту минуту, когда таинственный строитель появился на верхней площадке церкви, его тотчас же окружили и схватили. К его лицу поднесли потайной фонарь, и все узнали дезертира Диера.
Художник не мог позволить себе удалиться от своей колокольни; находясь же рядом с ней, он не способен был допустить, чтобы ее достраивал кто-то другой, и, рискуя жизнью, продолжал свой труд.
Диер был приговорен к смерти заранее, так что судили его недолго; однако он попросил отсрочку на месяц, чтобы завершить свой труд, и она была ему предоставлена.
На следующий день после окончания строительства колокольни Диер был повешен.
Искусство — это религия, и в нем порой тоже бывают свои мученики.
К тому времени, когда Ашиль Алье кончил рассказывать легенду, достоверность которой могут подтвердить несколько потомков несчастного зодчего, носящих его имя, дождь полил с такой силой, что наш кучер, не имея, в отличие от нас, возможности укрыться, стал умолять нас поискать прибежище. Приютом нам послужила церковь. Алье постучал в дверь ризничего и вернулся с ключами, фонарем и двумя факелами; мы вошли внутрь и использовали все то время, какое нам пришлось там провести, на осмотр церкви Сен-Мену.
Как я уже говорил, это было старинное здание десятого века, перестроенное и украшенное в пятнадцатом веке, но в основном сохранившее романский стиль. Здесь находилась гробница блаженного, давшего церкви свое имя: это очень простое сооружение в форме гроба, содержащее в себе сердце святого, которое помещено в ящик из кедрового дерева. Круглое отверстие, пробитое в самой гробнице, служит прихожанам местом для проявления своей веры. Каждый человек, полагающий, что его укусила бешеная собака, может прийти в церковь, опустить голову в это отверстие и пребывать в таком положении столько времени, сколько нужно, чтобы прочитать пять раз «Отче наш» и пять раз «Аве», после чего у ризничего не остается никаких сомнений в том, что бедняга будет исцелен.
Раньше к церкви Сен-Мену примыкал монастырь для монахинь знатного происхождения; правила приема в него были не слишком строгие; однако с каждой барышни, которую принимали в орден после того, как она совершала прегрешение, писали ее портрет в мужском обличье и этот портрет помещали в галерее, предназначенной для того, чтобы созерцание этого странного переодевания поддерживало смирение сердца виновной. Мы заметили, что одна из самых красивых грешниц не только была одета в мужской наряд, но и носила поверх него доспехи. По-видимому, она совершила какое-то неслыханное преступление. В галерее висело сто пятьдесят или сто шестьдесят полотен.
