Зодчий начал работать с верой истинно религиозного человека и со страстью художника, как вдруг по приказу герцога Гильберта де Монпансье, который сопровождал короля Карла VIII, отправившегося завоевывать Неаполь, он был призван вступить в ведомое тем войско. Это было крайне некстати, ибо, насколько наш зодчий был предан своей профессии, настолько же он питал неприязнь к военному ремеслу; поэтому на четвертом переходе он покинул свою роту. Капитан доложил об этом герцогу Гильберту, и тот послал в свои владения приказ: если дезертира удастся схватить, то следует повесить его без всякой жалости, как бы он ни объяснял свой поступок. Отдав это распоряжение, герцог продолжил путь и отправился с честью умирать в Поццуоли, где и был похоронен.
Тем временем дезертир вернулся в свою семью и спрятался у одного из своих братьев; пока он скрывался, его собратья по ремеслу закончили строить свои колоколенки к вящей славе святого, к ликованию монахов и восхищению верующих. Одна лишь колокольня Диера, которая должна была быть выше и красивее всех, стыдливо выставляла напоказ свои первые ряды камней и едва обтесанные скульптуры. Это крайне безобразило всю церковь, и после обсуждения этого вопроса было решено, что окончит постройку колокольни тот из шести архитекторов, кто представит проект, наиболее соответствующий той части работы, что уже была сделана.
На следующий день после того как эта новость стала известна, люди с удивлением увидели, что за ночь колокольня вроде бы подросла на целый ряд камней; тем не менее особого интереса это не вызвало; однако в последующие ночи это чудо повторилось столь явным образом, что ни у кого не могло уже оставаться никаких сомнений по этому поводу. Невидимая рука выполняла эту ночную работу, и по той дерзости, с какой колокольня начала возвышаться над другими, по тонкости скульптурных работ, украшавших все восемь ее сторон, люди стали думать, что за дело взялся мастер, принадлежащий к сверхъестественному миру, и что волшебницы, воздвигшие церковь в Сувиньи, пожелали создать пару ей, чудесным образом завершив строительство церкви в Сен-Мену. К такому мнению стали относиться с еще большим доверием, как только было замечено, что таинственный зодчий отдавался работе исключительно в темные ночи; когда же луна лила свой свет, работа, напротив, останавливалась и возобновлялась лишь тогда, когда светило-разоблачитель полностью исчезало с неба.
Один из зодчих, вера которого была не такой крепкой, как у его собратьев по ремеслу, решил разобраться в этом явлении; вечером он взобрался на свою колоколенку и, затаившись в засаде, как часовой в своей будке, тут же различил, несмотря на темноту, вполне материальное существо, которое один за другим поднимало на верхнюю площадку церкви заранее обтесанные и украшенные резьбой камни и расставляло их затем в нужном порядке. Он проследил за работой незнакомца вплоть до самой зари, когда ночной труженик исчез, успев поднять свою колокольню вверх еще на один ряд камней.
