Однако, поскольку по воскресеньям и в праздничные дни полагается питаться не только хлебом, а кроме того, поскольку одна хорошая мысль обычно ведет на поводу за собой множество других, крестьяне рассудили, что кролики могут прекрасно питаться плевелами, отделяемыми от пшеницы. Висячие поля превратились в крольчатники, откуда и взялся неуместный обитатель новых садов Семирамиды, который, свесившись за край своих владений, дал толчок к спору, закончившемуся для него достаточно трагично.
Как только разъяснился этот научный вопрос, способный без такого объяснения породить труднейшие загадки в естествознании, мы разделились: Жаден отправился зарисовывать виды замка и города, а я решил набросать кое-какие заметки в свою записную книжку. И вот я прилег в тени уцелевшей части крепостной стены и там, вдали от всех, вслушиваясь в шум ветра, завывающего в развалинах, наедине с хранящимися в моей памяти событиями истории, начал шаг за шагом отступать в прошлое. Я вспомнил о Цезаре, остановившемся в Бурбон-л'Аршамбо, чтобы его основать за пятьдесят один год до Рождества Христова, и о Пипине Коротком, явившемся в город, чтобы его разрушить в 762 году, но самым ярким после этого было воспоминание о том, как коннетабль был вынужден покинуть его в 1523 году.
Речь идет о славном принце и храбром полководце, высокородном и могущественном сеньоре Карле, герцоге Бурбонне и Оверни, графе Клермона-ан-Бовези, Монпансье, Фореза, Ла-Марша, Клермона-ан-Овернь, дофине Оверни, виконте Карла, Мюра, сеньоре Божоле, Комбрая, Меркёра, Анноне, Рош-ан-Ренье и Бурбон-Ланси, пэре Франции и хранителе королевской казны, главном королевском наместнике в Бургундии и Лангедоке. У него было четырнадцать укрепленных замков и семь поместий, которые перешли к нему по наследству или вследствие брачного союза; его владения составляли седьмую часть территории Франции; он исполнял должность коннетабля, остававшуюся незанятой со времени смерти графа де Сен-Поля и пожалованную ему Франциском I при его восшествии на трон. Эта должность давала ему право вершить любой суд и выносить смертные приговоры не только в своих собственных владениях, но и в Бургундии и Лангедоке. Все сенешали, бальи, прево, мэры, эшевены, смотрители, управители привилегированных городов, замков и крепостей, мостов, городских застав и переправ должны были повиноваться ему, как королю; он был так богат, что, сопровождая Франциска I, отправившегося короноваться в Сен-Дени, был облачен в золототканое одеяние длиной в двенадцать локтей, каждый из которых стоил двести восемьдесят золотых экю, а украшений и драгоценных камней на его головном уборе было на триста тысяч ливров.
