Это действительно был прекрасный барельеф двенадцатого века, представлявший во всей архаичной застылости поз, которая присуща искусству того времени, Бога Отца в окружении святых. Оберегаемые самим местом, где они находились, все персонажи прекрасно сохранились, если не считать центральной фигуры, у которой была отбита голова. Господин Грасе припомнил, что, когда он видел эту скульптуру в последний раз, столь опечалившего нас повреждения еще не было. В самом деле, бросалось в глаза, что надлом на шее был свежий. Увидев такое, г-н Грасе спросил хозяина, каким образом пострадала эта скульптура, хотя он дал ему совет оберегать ее. И тогда хозяин печальным голосом рассказал нам, как все это случилось.
Последний полк, следовавший через Ла-Шарите-сюр-Луар к новому месту своего расположения (а во Франции принято, что полки время от времени становятся гарнизоном на новом месте), был кирасирский. В провинции, как это опять-таки принято, солдат обычно размещают на постой в домах горожан, а тот человек, у кого находились мы, несомненно в виде одолжения получил на постой сержанта. Для оказания гостю особой чести хозяин уступил ему лучшую кровать в доме — ту, что стряла под аркой с барельефом, — а сам отправился спать в какой-то другой уголок своей трущобы. Однако, хотя эта кровать и была главной в доме, а возможно, именно поэтому, все щели поблизости от нее были заполнены множеством клопов, устроивших там свое жилище. И потому, едва задув свечу, несчастный сержант ощутил, что со всех сторон его осаждают враги, с какими он чересчур часто имел дело во время своих скитаний, чтобы не узнать их в первую же минуту. Однако, сколь ни привычен он был к визитам подобных гостей и сколь ни презрительным было его отношение к ним, пока их число не превышало определенного предела, на этот раз они были в такой силе, что бедняга проворочался целую ночь и ни на минуту не заснул; так что когда звуки трубы дали ему знать, что пора подниматься, он все еще не смыкал глаз.
Легко себе представить, в каком скверном настроении поднялся с кровати сержант; а поскольку уже начало светать, ему захотелось по крайней мере отомстить врагам перед своим уходом, и он начал охоту за ними по всем правилам, как вдруг, преследуя беглецов, перебегавших с кровати на стену, обратил внимание на барельеф и на голову Бога Отца, выступающую из облаков.
И тогда сержант, подумав, что ему куда лучше будет расправиться с главным виновником этого нашествия, чем гоняться за каждым клопом по отдельности, схватил обеими руками свою саблю.
