— Я пытаюсь найти ответ, но… это только мои мысли. Так, вслух высказанные. Они не претендуют на то, чтобы быть однозначно правильными, — путанно говорил он. — Пока без подробностей.
— Гришенька, ты всегда такой робкий с девушками? — нежно уколола она и осторожно провела рукой по его волосам. — Ты такой молчун, у тебя слово в базарный день не вытянешь.
Гриша оживился, получив допинг.
— У меня есть, что сказать девушке на ухо. Когда в начале восемнадцатого века французский король подписал указ о создании Иностранного легиона, у сподвижников Мазепы план появился, как казаков во Франции поселить. Король дал на это согласие, а правительство нет. А Евгений, по воспоминаниям его деда, сама знаешь кто. Претендент на корону. Не буду дальше развивать эту мысль.
Он замолк. Софья и полслова не проронила. Грише показалось, что она не удовлетворена разъяснением, и он заговорил с новой силой.
— Я тоже думал, почему Мазепа написал в завещании, что карта, указывающая месторасположение казны, откроется только прямому потомку древних хазар. Знаешь, к чему я пришёл? Объяснение простое. Мазепа был сторонником хазарского мифа, бытовал такой во времена Гетманщины среди казацкой верхушки, что казаки происходят от древних хазар. Орлик об этом даже в Конституции написал: «народ старинный казацкий, раньше назывался хазарским». А хазары, как известно, в середине восьмого века приняли иудаизм и исповедовали его до гибели хазарского каганата. Вот тебе и прямая связь, объяснение, почему выбор гетмана пал на Евгения. Много кровей в нём смешано, французская, итальянская… и, возможно, кровь древних хазар. Другой причины не вижу.
Софья слушала его невнимательно. С первых же слов она «схватила» суть путаных рассуждений, и пока Гриша разглагольствовал о хазарском мифе, она обдумывала, тот ли это конь, на которого следует накинуть седло. Наконец, Софья решилась. Она уселась Грише на колени и, шепча на ухо сладкое: «мы будем вместе искать золото Мазепы», — принялась укрощать полтавского рысака.
Она едва успела накинуть уздечку и пришпорить коня, как в самое неподходящее время, распахнулась кухонная дверь, и — «явление Христа народу» — Евгений Ривилис собственной персоной на белом коне, через секунду превратившийся в огненного тигра, а затем в разъярённого быка. Стремительно исполнив танец матадора, и проорав известный ему набор проклятий, Евгений сбежал, оставив бледного Дорошенко на растерзание Софьи Михайловны.
