Долгие годы эта тайна „за семью печатями“ хранилась в нашей семье, ибо раскрытие её грозило ссылкой отнюдь не на экзотический остров Святой Елены. А несколько дальше… Скажем, на Соловки.
По прошествии двух столетий мир стал иным. Незаконнорожденные отпрыски коронованных фамилий, которых опасались из-за возможных посягательств на трон, сегодня могут спать спокойно. Их не умерщвляют, не заключают в тюрьму. Они не находятся пожизненно под присмотром спецслужб, не живут под чужой фамилией и не вздрагивают при каждом шорохе листьев. Они ведут обычную жизнь, волнующую разве что журналистов.
От этого моим предкам не легче: свою чашу они испили сполна. Я отдаю должное испытаниям, выпавшим на их долю, и спустя два века раскрываю тайну моей семьи, Наполеона и Франции. Как бы ни сложилась жизнь, мои потомки вправе гордиться своей родословной, уходящей корнями к берегам Средиземного моря.
Ещё одно замечание, не менее важное, но обязательное при нынешних обстоятельствах. Избегая возможных спекуляций и домыслов, заранее предупреждаю: никаких политических целей я не преследую и претензий на французский престол не имею, и ни с кем не желаю встречаться ради пиара своей персоны. Единственная причина, ради которой я решился на публикацию, — желание почтить память предков. Пусть историческая справедливость станет вознаграждением за принесенные ими жертвы.
Теперь, после обстоятельных объяснений, почему я прервал двухвековое молчание, хранимое моей семьей, пора рассказать, с чего, собственно говоря, история началась. Записи моего деда я дополняю ссылками на доступные всем дневники министров Бонапарта — Фуше и Талейрана.
В августе 1807 года неожиданно для всех император исчез. Ставка его располагалась в имении одного из самых знатных польских князей, и придворные не беспокоились, полагая, что император, пребывая в прекрасном расположении духа, после блестящих побед, одержанных им на полях сражений, перенёс боевые действия в спальни польских графинь.
Но только двое — министр тайной полиции Фуше и министр иностранных дел Талейран — внешне сохраняя спокойствие, поддерживая у свиты мнение о любовной интриге императора, были встревожены.
Фуше, наблюдая непроницаемое лицо Талейрана, пытался понять: то ли старый лис блефует и также озабочен исчезновением Наполеона, то ли знает, что после заключения Тильзитского мира с Россией император задумался о престолонаследии, и отбыл в Петербург свататься к Великой княжне.
