— Обыскать карманы! Потом за ноги и на извозчика. Да живее поворачивайтесь! Деревня!
Полицейские бросились обыскивать партизана.
— А жив ли он? — поинтересовался второй полицейский. — Вы его так стукнули, что он, может, уже душу дьяволу отдал.
— Жив или нет — не твое дело, ты лучше повнимательней производи обыск.
Видя, что полицейские не особенно тщательно обыскивают партизана, сыщик отстранил их, стащил с лежащего человека сапоги, развернул портянки, выворотил наизнанку кепку, отодрал у нее подкладку. Видно было, что не впервые занимается он подобным делом. После бесплодного осмотра он процедил сквозь зубы:
— Ничего нет. Удивительно…
Подбежал рыжий и доложил:
— Вашбродь, извозчик стоит за складами. Разрешите тащить в экипаж?
В это время избитый человек начал проявлять признаки жизни. Он попытался приподняться, но вновь бессильно опустился на землю.
Сыщик пнул его и сказал полицейскому:
— Ты боялся, что он издохнет? Видишь, шевелится? Его и черт не возьмет. Дубиной не добьешь. — После некоторого раздумья он махнул в сторону дороги: — Волоките в экипаж. Разберемся в контрразведке. Он там язык развяжет.
Полицейские схватили парня и потащили к извозчику.
При виде полицейских кучер поморщился, но не проронил ни слова. Полицейские положили партизана поперек экипажа, рыжий и сыщик сели на сиденье.
— Трогай да поживей! — распорядился агент охранки, ткнув кучеру в спину.
— Куда ехать-то? — спросил извозчик с заметной неприязнью в голосе.
— Валяй по Бородинской!
Экипаж покатил в город, вздрагивая на ухабах. Голова партизана безжизненно свисла на ступеньку, а ноги бились о мостовую. Кучер, доехав до Николаевской улицы, натянул вожжи и, обернувшись к седокам, спросил опять:
— Куда ехать-то?
— В контрразведку!
Извозчик кивнул головой, дернул вожжами, и гнедые кони крупной рысью понеслись в сторону крепостного вала.
Ванька, все это время из-за любопытства бежавший за извозчиком, отстал и побрел разыскивать своих приятелей.
