«Что за странные газеты», — подумала женщина. Пригляделась повнимательнее и обомлела: четким русским шрифтом написано «Отпечатано в Берлине». В голове мелькнула мысль: «Неужто старейшая работница завода Пелагея Александрова занимается такими делами?» На обратном пути завернула к мужу, парторгу соседнего цеха.
— Брось глупости говорить, что мы, Александрову не знаем, завод вместе поднимали, а ты на нее такое.
— Своими глазами видела. Не веришь, сходи, посмотри. Прямо на столе, в открытую лежат.
Когда старший лейтенант госбезопасности Еремин прибыл по экстренному вызову на завод, газеты лежали на том же месте, а за столом сидела сама Пелагея и, добродушно улыбаясь навстречу гостям, с удовольствием раскуривала аккуратную самокрутку.
— Это ваши газеты, товарищ Александрова? — вежливо осведомился сотрудник госбезопасности.
— Чьи же еще, теперь хоть покурить можно. Бумага, правда, какая-то жесткая, да ничего, по нынешним временам сойдет.
— Откуда они у вас?
— Газеты-то? Свет, вишь, мил человек, не без добрых людей, — принесли на курево.
— Вы их читали?
— Когда мне читать, работы выше головы, и политинформации в цехе каждый день, так что в курсе всех фронтовых событий.
— А кто вам принес эти газеты?
— Подруга, Мария Аверьянова уважила.
— Вы не могли бы ее пригласить?
— Марию-то, да сию минуту покличу.
Некоторое время спустя обе ошеломленные женщины рассматривали экземпляры фашистских изданий, один из которых был свернут аккуратной гармошкой для курева.
— Да не глядела я на них, — уверяла Мария Аверьянова, — взяла несколько штук у сестры из-под матраца и сразу на завод.
Во время обыска в доме Аверьяновых, под матрацем одной из сестер — Екатерины — была обнаружена стопка газет на русском языке, которые фашисты распространяли среди жителей оккупированных районов. Екатерина сидела тут же, и Еремин обратился к ней:
— Откуда у вас фашистские изделия?
Растерянная Екатерина Аверьянова напряженно смотрит куда-то в угол комнаты.
Следователь видел, какая борьба идет сейчас в душе этой красивой, чуть курносой девушки, с пышной волной русых волос и крутыми дугами бровей. И только глаза, злые и колкие, помогали заглянуть внутрь и обнаружить ее вздорный характер.
В последнее время особенно близкие отношения установились у Екатерины с двоюродным братом Александром, недавно объявившимся в Новосибирске. Их часто видели вместе, несколько раз он ночевал у сестры.
— Может, вам, Аверьянова, кто-нибудь подбросил газеты?
