По чести говоря, он очень устал за время работы в этой клинике, такого количества нервных клеток, и переживаний, он не получил бы, даже если бы работал на вахте в тайге. Он был порядочным человеком, и отличным врачом, он очень любил свое дело, и, в общем-то, в какой-то степени разделял вину, как он считал, за все это беззаконие, что здесь происходило у него на глазах. Но медики тем и отличаются от всех остальных профессий, что склонны всегда оправдывать даже перед самими собой все свои действия и поступки. И сам факт работы врачебного коллектива с людьми, и избавление этих людей от проблем, или болезней, было само по себе оправданием. В данном случае лечение женского бесплодия, и последующее родовспоможение, по сути — облегчение женщинам их осложненных оплодотворением «в пробирке» последующих непростых родов — по мнению подавляющего большинства его коллег, всего их коллектива, как бы оправдывало и искупало ВСЕ, что происходило в их центре «за рамками» существующей в их профессии законности и закона.
Надо было жить дальше, несмотря ни на что, и делать свое дело, по мере возможности.
Это он для себя давно решил.
* * *
Звонить Денису отсюда, с вокзала я не собиралась. Во-первых, у меня не было с собой мелочи, во-вторых я не помнила его мобильный телефон. Муженек был редкостной бытовой растяпой, терял по телефону раз в месяц, ну или раз в два.
Уехать в круиз мне было по карману, несмотря на потрясающую дороговизну путевок, но у меня не было с собой удостоверения личности, путевку не продадут. А вот билет на ракету или метеор купить и без паспорта было можно. И в городе мне не стоило надолго задерживаться, лучше уехать, если не подальше, то поглуше. Ругая себя за то, что я сказала доброму доктору название деревни тетки Татьяны, я старалась себя успокоить. Не стоило ему меня спасать для того, чтобы рассказать о моих возможных передвижениях. Но сердце все равно неприятно «екало» внутри, как только я начинала вспоминать подробности нашего разговора. Размышляя, куда же мне лучше взять билет, я подошла к кассе речного вокзала. Ближайшим был рейс на Казань, правда в пути будет немногим менее пяти часов, дело весьма утомительное. И вдруг в этот момент я увидела, что в речной вокзал входит довольно большая группа людей, и, судя по разговору, люди эти шли с экскурсии по нашему городу на свой круизный, или туристический теплоход. Я спросила кассиршу — что за рейс стоит на причале, и есть ли билеты на этот теплоход. Получив ответ, что это обычный пароход, который плавает по расписанию, а не как круизный лайнер, и, узнав, что я могу купить билет на этот рейс, поскольку теплоход заполнен, судя по всему, только на две трети, я решилась, и взяла именно на эту поездку довольно дорогой билет. В пути до конечного пункта, деревеньки с кучей рыбацких гостиниц, где сейчас должен был начаться рыболовный чемпионат, расположенной на высоком берегу Нижней Волги, теплоход должен был плыть две ночи и два дня. Все это мне подходило, ни много, ни мало, другая область, и в принципе не так уж и далеко. Да и публика мне показалась приличной. Как бы то ни было, билет я купила, и решительно перешла по шаткому мостику (кажется, он называется «сходни», от слова «сходить»). И оказалась на покрашенной в голубой цвет палубе двухпалубного старенького теплохода, который покачивался из стороны в сторону на волнах речного прибоя, как бы приглашая радушно в рейс.
