Я, стараясь изо всех сил стать как можно более незаметной, тихо присела на свободное место, пригнула голову вниз (мало ли где этот трамвай проедет, может мимо верзилы-охранника), тихонько спросила бравого седовласого старичка на соседнем месте:
— Вы не знаете, какая конечная у этого маршрута? Куда трамвай идет?
— До Прудов.
— Понятно.
Прудами у нас назывался отдаленный и очень неспокойный в криминальном плане район. К тому же, если меня и будут искать по ходу трамвайного маршрута, так это на конечной остановке, поэтому мне надо было ехать тихо, но внимательно следить затем, где мы едем, чтобы правильно решить, где же все-таки мне из трамвая выходить. Пока мы ехали, остановка к остановке, неспешно удаляясь в противоположную центру города сторону, где я лежала в медицинской клинике, и где я жила, я быстро прикинула, что сорок тысяч — это довольно крупная сумма, на которую я могу уехать из города на некоторое время совсем. А потом уже, с дороги, позвонить Денису. Поскольку по логике мои преследователи меня будут или дома искать, или у Дениса на работе.
— Следующая остановка Речной вокзал! — Пропела кондуктор. — Заранее готовимся!
Это решило дело. Я встала и пошла к двери, решив, что уж с Речного вокзала я куда-нибудь, да доберусь, а искать на реке меня никто не будет, учитывая мое «интересное положение» и логику «недетективов», а обычных нормальных людей.
* * *
Гном знал, на что идет, отпуская девчонку. Он хорошо понимал, что с ним расправиться его начальству — «два пальца об асфальт». Но что-то ему подсказывало, что быстрых разборок с ним пока не будет. Во-первых, не доказано никем, что побег бойкой медсестрички, уже поднаторевшей в подобных приключениях, был инициирован им самим. Во-вторых, он и сам не знал, куда она пошла, и где сейчас находится. А ее мужа он и не собирался искать, себе дороже. Пока он работает в этом центре, ему удается хоть немножко нивелировать преступления своих коллег. Уйди он с работы, или если его, как его молодого и наивного коллегу «уйдут», кто будет помогать этим несчастным, брошенным на испытания экстракорпорального оплодотворения их мужьями — женщинам? Он должен держаться, и максимально правдоподобно сыграть свою роль перед ликом его жестокой и умной начальницы. В такой ситуации надо избегать любой болтовни по теме, и любых контактов, только тогда может быть получится и самому остаться на работе, и тайну сбежавшей медсестры все-таки сохранить. Ему повезло несказанно: когда они с охранником вернулись в медицинский центр, там стоял переполох, во всех кабинетах шел обыск, в столовой «царили» следователи из местного райотдела полиции, беседующие с сотрудниками и пациентками, причем со всеми — по одной. Рылись в служебных компьютерах оперативники и криминалисты, и на этом фоне история со сбежавшей из отделения беременной девчонкой как бы отошла на «второй план». Хотя взгляд начальницы ему очень не понравился, он хорошо знал, чем такой вот взгляд ему может грозить.
