Моя каюта находилась не в трюме, во втором классе, на второй палубе, причем позади. Крохотная одноместная комнатушка была весьма убогой, но белье было чистым, постель ровной, хорошо запиралась дверь. Я дождалась момента, когда мы отчалим, и в полуобмороке свалилась спать. День выдался непростым, но, в общем, довольно для меня удачным. Денис ближе к вечеру все равно не станет меня в клинике искать, или навещать, а значит решать вопрос, как мне с ним связаться, можно было утром. Устала я настолько, что даже не стала выходить из каюты и узнавать, где здесь можно покушать. На столике в каюте стоял старомодный стеклянный графин с прозрачной водой, и на удивление чистый стакан. Так что все было вполне прилично.
Хотела я спать ужасно, но сон почему-то ко мне не шел. Мешала мысль, что я нахожусь в большой груде железа, которая, чуть что, может и утонуть. Речные катастрофы в последние годы проходили чуть ли не регулярно. Или про них просто в последнее время журналисты стали больше писать и снимать. Но желающих провести свой отпуск «на воде», судя по ценам на билеты, меньше не становилось. Хотя я не понимала этого удовольствия, каюты маленькие, душно, а вода она по мне — так везде вода. Если же еще ходить в буфет или ресторан и «поддавать» алкогольного допинга там регулярно, так вообще утонуть можно, ненароком свалившись за борт, не знаю, примета это или народная мудрость, но я часто слышала выражение «вода пьяных не любит», и на самом деле это было именно так. Когда я училась в школе, утонул мой сосед, единственный сын у родителей, Виталик. Он был по возрасту даже младше меня, поехал с родственниками на рыбалку. Выпили, или попросту — пили, и он начал тонуть, свалившись за борт лодки. Так его пьяная родня, по слухам, отталкивала веслами от лодки, чтобы он и их не перевернул, не утянул за собой. Так и утоп, я представила его предсмертный ужас, пожалела, что у меня нет снотворного, с такими мыслями пытаться уснуть было просто невозможно. Поэтому я решила прогуляться по палубе, и может быть познакомиться с кем-то из туристов, путешествующих на судне, кажется оно, судно это, называлось гордо именем известного классика-баснописца: «Теплоход Иван Крылов». На палубе задувал нехилый ветерок, было прохладно и очень тихо, даже чайки не кричали, за бортом качалась темная вода. Стараясь не смотреть на воду, чтобы не задумываться, сколько у нас «футов под килем», я огляделась по сторонам. Две читающие под фонарем (судя по обложке — женский роман) книги с нарисованными на них крупными красными сердцами, бабки. Два мужчины средних лет курили подальше, на носу. Речь мужчин мне была не слышна, но жесты их были приблатненные, показные. Я оглянулась назад, там, на самой корме, палубу мыл, кажется, это называется у моряков «драил», молодой рыжий и конопатый матрос. Вот с него и начну, решила я, и медленно пошла к нему навстречу, решая в деталях, как ему объяснить свое одинокое пребывание на данном теплоходе.
