Именно в это время он и должен умереть, чтобы его никто не хватился, а у нее останется время доехать домой, чтобы обеспечить себе алиби. Они долго думали с главным врачом, что именно ему вколоть, и решили сделать Гному (он же предатель!) укол, сильно урежающий пульс, и еще добавить в шприц сильное снотворное. Она вышла из кабинета, и присела на посту медсестры, шел как раз пересменок, и это бы не вызвало подозрений. Шприц со смертельным содержимым лежал у нее в нагрудном кармане халата, рядом с авторучкой, которую она и хотела вытащить сначала, попросив Гнома расписать ей на листке бумаге схему принятия оральных контрацептивов для себя, любимой. Гном же не знал, не мог знать наверняка, что она давно уже не спит с мужчинами, а получает удовольствие только от женщин, да еще и в определенных обстоятельствах. Это воспоминание заставило ее сладко зажмуриться, и она даже потеряла несколько минут времени, когда перед ее внутренним взором встала перетянутая шарфом тонкая девичья шейка… Потом она встала, но видимо так в себя и не пришла до конца, потому что не заметила, что в кабинете что-то изменилось. И осознала, что все, все пропало только когда на ее руках защелкнулись наручники.
* * *
Игорь ехал в своей огромной машине по этому проселку, и думал, что надо валить из этой страны. Сколько усилий, это же не Еврейская автономная область, не Мухосранск на Курилах, в конце-то концов. Это его область, и вот эта жидкая грязь — реальность, от которой он был давно оторван. Джип тяжело и надсадно гудел подвеской, преодолевая очередную грязевую хлябь, водитель про себя ругался матом. Но ехать было не так далеко, он посмотрел по навигатору, всего 18 километров от асфальтированной дороги. Вдали показались сложенные стога сена, и деревянный длинный забор какого-то фермерского хозяйства, в которое они ехали. В этот момент у Игоря защемило сердце, он понял, что его цель — близка. А раз цель близка, скоро закончится этот мучительный этап жизни. И начнется новый, в котором пока была пустота, и он даже не мог предположить, чем эту пустоту заполнить. На сиденье рядом с ним лежала папка с бумагами, первая из которых было то заключение генетической экспертизы, из-за которого погибла его жена, Марина. Он много раз проговаривал внутри себя этот разговор, и все равно волновался. Волновался? Он вдруг понял, что это чувство не приходило к нему давно. Он уже давно ни о чем не волновался. А тут, при том, что он перед этими людьми не был ни в чем виноват, ему было волнительно. И страшно. Забор закончился, большие ворота были открыты, внутри двора стоял старый трактор. Надо, это надо сделать, сказал он себе, и открыл дверь машины.
