Я смотрела на собравшихся у костра мужчин, и думала о странностях и совпадениях жизни. Служили вместе, потом пути разошлись, один стал служить закону, второй стал криминальным авторитетом. А в общем-то обоих связывало не только то время, когда они служили в одной части, а еще что-то неуловимое, правильное, мужское. От воинов-викингов, от путешественников и исследователей, которые живут вне времени, и вне политики. Живут и делают что-то — потому что надо сделать, а не потому что хотят благодарности, или лавров. Помогают не потому, что хотят быть награжденными, а потому что не могут пройти мимо очередной несправедливости. И как бы кто не пытался развалить наш мир, эти мужчины сделать этого никому не позволят. Даже если будут стоять по разные стороны баррикад, один вор в законе, а второй командир спецназа. Единое целое, мужская порядочность и честь была в обоих, и в каждом из них это проявлялось по-разному. И что же получается тогда, что главное — человек, сам человек, а все остальное — условности внешнего мира? Тут я заснула, мне снился наш с Денисом малыш, он смеялся, и протягивал ко мне руки.
Вопреки ожиданиям, которые все-таки волновали меня где-то в глубине души, рыбалка закончилась без происшествий. Мы приехали домой, еще раз сходили на берег реки, и дали хозяину слово, когда подрастет малыш еще раз к нему приехать. Потом на следующее утро пришел наш теплоход, я запомнила только сходни, по которым зашла на борт, пока внизу Денис тряс руку однополчанина, и все продолжал его благодарить, и за отпуск, и за то, что за мной в поездке присматривал. Небольшая каюта, графин с чистой водой, дыхание реки за бортом, все это уже было… Тихо и размеренно, в этот раз против течения реки, медленно мы плыли домой, уже втроем, при этом надеясь только на хорошее.
Мы плыли, и не знали, что ночью после нашего отплытия друга Дениса в его доме застрелили какие-то гастролеры. Застрелили и угнали его дорогой джип, который приметили на последней международной рыбалке, которую он организовывал.
* * *
Она вошла в свой процедурный кабинет, выложила ампулы на тумбочку. Она знала, у нее нет права на ошибку, если она сделает что-то не так, главная уже не простит ее, и будут проблемы. О величине этих проблем она могла судить, когда ходила на похороны коллеги, убитого во дворе хулиганами. А ей так не хотелось повторять судьбу этого мальчишки, она только вот достигла определенного уровня своей жизни, и ей так хочется еще много чего: и собственную машину с откидным верхом, и небольшой, но приличный особняк в пригороде, она уже подсчитала, что еще полгода ее неправедных денег за дела, которые она делала в Центре, и у нее будет необходимая сумма… Значит, надо все сделать четко и быстро. Гном, так звали дежурного врача, обычно после обхода ходит на кухню Центра, и снимает там пробу с больничной еды. А потом ложится и отдыхает пару часов на третьем этаже, в ординаторской одного из отделений Центра.
