«Бери пилу», — хладнокровно произнёс голос.
Мальчишка приблизился к стене, где на ржавом гвозде висела старая пила с кривыми зубьями. Иногда он пользовался ею, чтобы пилить доски для своих поделок. Но сегодня она пригодится ему совершенно для другой цели.
Если бы кто-то мог заглянуть на задний двор маленькой семьи Андерсенов, то его взору открылось бы ужасающее зрелище. Из сарая, как в полусне, вышел подросток в окровавленной одежде. Он последовал в дом, а через минуту направился обратно с мешком для мусора. Но никто этого так и не увидел, поэтому юный убийца беспрепятственно сложил части распиленного кота в непрозрачный пакет.
На этом голос покинул его. Опомнился Кэйл перед зеркалом в ванной комнате. Лицо и одежда были измазаны кровью. Он поспешно снял с себя всю одежду, запихнул в стиральную машину, засыпал порошок и нажал «Старт». Затем подросток открыл кран с горячей водой и с каким-то остервенением принялся отмывать с кожи эти противные пятна. Он тёр щёки и руки губкой для купания до тех пор, пока они не покраснели.
Вечером к Андерсенам заглянула миссис Барнес и поинтересовалась, не попадался ли им на глаза её кот. Кэйл честно ответил, что попадался, и он видел, как Арахис охотился на птичек, но куда питомец делся потом, сказать не может.
До поздней ночи соседка ходила вдоль улицы и звала своего любимца: «Арахис, кис-кис-кис! Кис-кис-кис, Арахис! Выходи! Куда ты спрятался?» Но безрезультатно. Голова, тело, хвост и четыре лапы животного, отделённые друг от друга самым варварским способом, покоились в мусорном баке буквально в нескольких ярдах от обеспокоенной его пропажей хозяйки.
* * *
В детстве у него почти не было друзей. Мать вечно работала, чтобы хоть как-то прокормить семью, а Кэйл почти всё свободное время проводил в одиночестве. Но он не чувствовал себя одиноким. После смерти отца ему достался сарай с инструментами, и он мог мастерить там что угодно. Мальчик собственными руками собрал бэтмобиль, уменьшенную копию молота Тора и много прочих полезных вещей, вот только с появлением голоса всё изменилось.
Избавившись от следов убийства в сарае, он так и не сумел стереть эти следы у себя в голове. Выполнив приказ мыслечервя, Кэйл больше ни минуты не хотел оставаться под крышей деревянной постройки. Каждый раз, входя внутрь, он испытывал приступы тошноты, а перед внутренним взором неизменно возникала картина мёртвого животного. Остекленевшие глаза смотрели прямо на него, и в них читался немой укор: «Это сделал ты, Кэйл! Это сделал ты!»
