Завхозом оказался хромым на одну ногу, старым чеченцем. Расталкивая мельтешащих зэков, огрев некоторых из них повдоль спины толстым резиновым шлангом, выкрикивая ругательства на извращенном русском языке, он подошел к наре «Пецы».
— Тебе?
«Пеца» мгновенно сообразив, кто перед ним, собрался, точно пружина.
— Завхоз?
— Я.
— Слушай сюда. Мы Воры. Меня «Пецей» кличут, а его Бриллиантом. Обеспечь нам матрасы, подушки и одеяла. Ты понял меня?
Чеченец нехорошо сверкнул глазом, однако не посмел вступать в полемику.
— Понил.
— Сколько Воров в зоне?
— Тошна ни знаю. Два барака есть.
— Кто есть? Клички знаешь?
— Колка есть. Все к нему идет. Сипилис зовут ему.
— Сифилис? Бриллиант, ты слышал, тут Колька Сифилис Соловчанин. Я с ним на Колыме пересекался.
— Ты завхоз передай Сифилису, что у тебя в бараке Воры Пеца и Бриллиант, ясно? — ожил Пеца.
— Когда нас выведут в зону отсюда? — спросил Васька.
— Этап до вас которий бил, вчира нашалник перевел в центральный зон. Вы пока здэс будите сидет.
— Кто «хозяин»?
— Я здэсь «хазяин»?
— Ты, ты… я спрашиваю, как фамилия начальника лагеря?
— Я его низнаю, плахой нашалник, злой. Палковник.
В просторном кабинете, выкрашенном темно-зеленой краской с высоким металлическим сейфом в углу, за письменным столом с включенной настольной лампой сидел начальник лагеря — полковник Зайцев. Он только что положил нагревшуюся от тепла его руки трубку черного телефона, закончив докладывать начальнику Управления Карлага о прибытии этапа. На столе перед ним лежал отпечатанный лист бумаги, по которой он зажатым в крупной волосатой руке красным карандашом обводил кружочками фамилии из числа вновь прибывших.
Полковник сильно нервничал. Он уже дважды опрокинул в себя по пол стакана водки, и теперь постукивая карандашом по краю стола, поглядывал на стоявшего в углу в ожидании приказаний подручного.
Сержант Нечипуренко в телогрейке защитного цвета, в фуражке с красным околышем, со связкой ключей в руке, застыл на фоне плаката с надписью: ПОБЕДА ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛИЦИИ! — с каменным непроницаемым лицом.
Из-за его спины с плаката на полковника строго глядели Дзержинский, Свердлов, Урицкий, Антонов-Овсеенко, Подвойский, точно это сержант Нечипуренко привел руководителей ВЧК прямо к нему в кабинет. Холод пробрал полковника, пробежав между лопаток, он спрятал стакан в стол, косо взглянул на сержанта и вновь забарабанил карандашом.
— Скажи, пусть заходят на совещание, да не забудь дурья твоя голова, что я тебе приказал.
