На всю оставшуюся жизнь в тот миг, он запомнил запах её обнаженного тела, и после будет хранить его в глубинных недрах обоняния, и в моменты, когда ему не будет хватать воздуха в смрадных камерах, он научится улавливать этот её ставший навеки родным — запах!
Они ласкали друг друга, позабыв обо всём на свете так, точно находились не в тесной коморке с подслеповатым светом, а на белых, перистых облаках — перинах, посреди бескрайней голубизны небесного океана.
— Я замужем. Он старше меня на семнадцать лет, генерал. Мы в браке три года, из которых год я уже сижу. У него 58-я статья, а я ЖИР, жена изменника Родины. Детей у нас нет. Я его не люблю. Он красиво ухаживал за мной, и я пошла за него. Это было сразу после института. Потом стала понимать, что не люблю, что мы разные, чужие по сути друг другу люди. Нас это стало тяготить, назревал разрыв, мы оба это понимали и ждали дня, а тут его арест. Не успела я отойти от шока, как в квартире устроили повторный обыск, искали какие-то бумаги, а затем меня увезли в подвал.
Два месяца допрашивали по ночам, не давали спать, не давали воды, угрожали закинуть к уголовникам. Потом сменился следователь, пришёл новый, молодой, наглый, здоровый, стал приставать, а сам воняет как мерин, противно!
Она замолчала, пытаясь справиться с налетевшими эмоциями, затем взяла себя в руки и тихо продолжила:
— Было очень трудно, но я не уступила ему, орала, царапалась, теряла сознание, но не далась, тут и его сменили. Делом моим занялся пожилой дядька. Дал мне отоспаться, я к тому времени стала курить, принёс мне папиросы, быстро закрыл материал и отправил в суд. Срок у меня десять лет — закончила она — теперь ты обо мне почти всё знаешь.
— Милая, любимая! Я, такой как ты, никогда не встречал, и не думал, что такие бывают. Я буду любить тебя до смертного часа, как только мать свою люблю, как только сестер люблю — шептал Васька, пребывая почти в полном безумии.
— Ты мой, мой! Выстраданный мной бриллиант! Никому тебя не отдам, загрызу всякого словно волчица. Расскажи о себе, теперь твоя очередь.
— Не надо Зоя, не спускай меня с облаков на землю, я не хочу. Утром залают псы — надзиратели, тогда спустимся, а пока мы с тобой на небе, на небе — просил Васька её.
Он перебирал её золотые волосы, пропуская их между пальцев, и любовался ими, глядя на то, как они струйками вытекают из его ладони.
Его привлекла голубая жилка, неустанно бьющаяся на белой шее, он слегка прижимал её пальцем и тогда чувствовал биение её сердца.
