— Это тебе Зоя — он подал ей худенький букетик.
— Ты и на свободе был такой галантный? — спросила она.
— Меня Арсений научил. Мой сокамерник — поторопился он обьяснить, увидев её вскинутые удивлённо зелёные глаза.
Арсений, узнав о том, что Васька должен был встретиться с Зоей, разволновался не на шутку, точно встреча предстояла ему.
— Ты же можешь сказать им — он показал взглядом на дверь — Пусть они цветы найдут.
— Цветы? Какие цветы Арсений? Ты спятил?
— Василий, я в своём уме. Ты не можешь явиться на эту встречу с бутылкой браги, Зоя очень умная, образованная девушка.
— Женщина. Она на четыре года старше меня, твоя ровесница.
— Это неважно. Ты же Вор, Василий, как же ты предстанешь перед ней без цветов?
— Хорошо, давай попробуем — согласился Васька, последний аргумент Арсения окончательно добил его.
— Арсений? Имя интересное. Спасибо. Так необычно всё это — произнесла Зоя.
— Я понимаю, прости, я узнал, что на днях будет большой этап и решил, нам обязательно нужно увидеться.
— Зачем? Ты хочешь со мной переспать? — Зоя припечатывала его своим взглядом в упор.
— Не надо выставлять иглы Зоя. Нас развезут, тебя в одну сторону, меня в другую. Как мы будем жить друг без друга? Я же вижу, что понравился тебе или это не так?
Зоя глядела на него неотрывно, он тоже не отводил взора, так и стояли, будто у них была не всего одна ночь, а целая вечность.
Наконец губы Зои раскрылись и она произнесла: Так! Так!
Васька шагнул к ней и опустился на колени. Он целовал её белую кисть, тонкие, хрупкие пальцы, а она гладила его коротко стриженную голову и повторяла одно и тоже слово: Василий, Василий, Василий.
Он снял с неё тяжелое, крепдешиновое платье, обнажив плечи. С ней все было не так, как прежде с другими. Он почувствовал, что вздрагивает, будто к телу прислонили лёд. А Зоя, стояла с закрытыми глазами, принимая его ласки, позволяя трогать себя.
— Бери меня Василий, бери меня, следователь хотел взять, сволочь, но я насилу отбилась, ненавижу эту нечисть, лучше с тобой — Вором буду, чем отдамся этим людоедам.
Она прильнула к его груди, обвила руками шею и впилась ему в губы.
Всё закружилось вокруг — потолок, прокопчённые стены, стальная дверь, решётка на узком окне. Прошлое никогда прежде ни на минуту не отпускавшее его из своих цепких лап, отлипло и улетело в пространство безвременья, и теперь он в полной мере чувствовал вкус её горячих губ и глядел, не мог наглядеться в её зелёные глаза, оказавшиеся так близко к нему.
