Переходящие из уст в уста рассказы о его стойкости и бесстрашии, поражали воображение. А после гибели в застенках страшной спецтюрьмы «Белая Лебедь» — имя его в памяти каторжной России обрело бессмертие!
Из обрывков информации почерпнутых из дневника заключенного, сидевшего с Владимиром Бабушкиным в Карлаге в 1950 годах, воспоминаний о нем «коллег» — Воров старой формации, удалось собрать мозаику основных вех жизненного пути главного героя этого романа.
Автор.
Спецособая зона Лапотки уже месяц как сидела на голодовке, отказавшись от приема пищи. В камерах сидело по пять узников, «мусора» беспричинно избили хороших парней (всю камеру) и возмущенная зона обьявила голодовку.
Стареющий, больной, полуслепой Вор в законе Васька Бриллиант был на прогулке, когда к нему в прогулочный дворик вошел «хозяин» зоны — пожилой подполковник, в сопровождении двух офицеров.
— Чем обязан? — спросил Васька. Был он невероятно худ, роговые очки с толстенными стеклами гляделись телескопами на его бледном, как мел лице. Он с трудом передвигал ноги, волоча их за собой, точно к ним были подвешены тяжеленные гири. Одет он был в тонкий лагерный «клифт», больное горло замотано грязной тряпкой, на ногах нелепые, похожие на галоши — резиновые чуни.
— Скажи им Бриллиант, чтобы они сняли голодовку, уже до Москвы дошло, меня за кадык взяли — лицо «хозяина» покрылось красными пятнами от унижения, которое он испытывал перед Васькой.
— Вы беспредельничаете, потом приходите ко мне, чтобы я затирал за вами? — разгневался Васька.
Его только на днях выпустили из изолятора, где сорок пять суток держали на воде и хлебе. В обычных камерах ШИЗО в бетонном полу был вмонтирован пень, его выломали и вынесли, залив воды с хлоркой, чтобы стало скользко передвигаться — ноги разьезжались в стороны и полуслепой Васька, раз за разом падал. Хрусталик одного глаза у Васьки был нарушен (ментовской сапог попал прямо в глаз), а второй глаз едва видел на пятьдесят процентов. Сорок пять суток — день и ночь, Васька ходил по стеночке.
— Значит, не поможешь мне? — зловеще спросил «хозяин». В его голове уже вертелись страшные кары, какие еще он мог применить по отношению к этому презренному полутрупу.
