— Да он уж наверно убрёл куда-нибудь…
Нестор встал, оглядел из окна окрестности. Вроде нигде ни топтунов, ни объекта. За детской площадкой отцветала сирень. В песочнице возилась малышня. По сухому асфальту ходили упитанные голуби, созерцаемые рыжим котом. Подумал, свёл брови.
— А ну-ка марш во двор! — гаркнул он. — Там такая погода, а они взаперти сидят!
В детской вскинулись, что-то упало, по коридорчику простучали две пары сандалий, открылась входная дверь, а в следующий миг послышался сдвоенный вопль, однако скорее радостный, нежели испуганный.
Супруги выскочили в прихожую. На пороге стоял дурилка, а за ним — всё те же молоденькие волонтёры. Вид у обоих был несколько смущённый.
— Походил-походил по двору… — оправдываясь, сказал один. — И опять к подъезду… А мы чего? Мы за ним…
— А чего не позвонили?
— Дык… Думали, ещё куда пойдёт…
— Ура! Вернулся! — ликовали дочурки.
Дурилка приветственно протянул руку хозяину. Тот нахмурился.
— Ну не через порог же… — сердито попрекнул он, отступая.
* * *
Ступицын взял пару дней за свой счёт, подписал ещё один договор, согласно которому дурилку, буде тот пожелает, надлежало выгуливать — проще говоря, сопровождать, куда бы ни направился, и в обиду не давать. Если же объект в течение восьми часов не выкажет намерения вернуться в квартиру, сообщить куда следует и ждать смены.
На прогулку объект так и не попросился.
Жена ушла на работу, старшая дочь в школу, младшая в садик, и остался Нестор Маркелович наедине со смирным своим постояльцем. Похоже, кресло дурилка облюбовал всерьёз и надолго. Ступицын разложил документы на диване и принялся искать пункт насчёт телевизора: можно его при нём включать или как? Оказалось, можно, однако показывать дозволялось далеко не всё. Категорически, например, воспрещались передачи, способные принизить человечество в глазах инопланетной общественности: чернуха, порнуха, батальные сцены и почему-то мультики.
Выбрал канал «Дикая Россия», врубил. Там как раз шли «Шпионы». Возле колонии сурикатов в ночных условиях устанавливали фальшивую кобру с объективом в левом глазу. Установили. Поутру зверьки, выбравшись из норок, увидели чудовище, вздыбили горбики, сбились воедино, изготовились к обороне. Кобра исправно шипела и раздувала капюшон. Наконец от толпы отделился сурикат, надо полагать, посмышлёнее других. Опасливо приблизился, принюхался, лизнул, куснул — и обернулся к собратьям с недоумением на острой мордочке: «Братва! Вы чего? Это ж нас разводят!»
