Минуту спустя незнакомец повернулся и посмотрел на Брунетти, который тоже встал и поздоровался с ним за руку. Взгляд мужчины пробежал по нему сверху донизу, потом переместился за спину комиссара. Тот в замешательстве замер, будто при появлении внезапной опасности.
Уже по-итальянски, хотя и с изрядной долей звуков «ш», произнося «г» вместо «к» и откусывая окончание слов, будто головы у предателей, незнакомец попросил Брунетти не волноваться – мол, он всего лишь хочет взглянуть на его спину. Опираясь рукой на столик, он встал на одно колено, и только тогда комиссара осенило: это, наверное, и есть тот самый Джино! Догадка подтвердилась, когда мужчина вдруг резко одернул правую штанину его брюк.
Кивая и что-то бормоча себе под нос, Джино встал, протянул Брунетти руку для рукопожатия и сказал, что к полудню все будет готово.
– Но я не могу принять… – начал Брунетти.
– Ты сам за него заплатишь, – улыбнулся Джулио. – И твоя совесть будет спокойна. Джино отдаст тебе костюм по себестоимости; обещаю, сверху тебе платить не придется.
Он посмотрел на Джино. Тот улыбнулся, кивнул и вскинул обе руки в знак того, что ни о чем таком и не помышляет. Прежде чем к Брунетти вернулся дар речи, Джулио добавил:
– Ты меня опозоришь, если откажешься.
Джино сделал трагическое лицо, и Джулио спросил:
– Договорились?
Джулио, хотя и был юристом, никогда не лгал, по крайней мере друзьям. Брунетти кивнул. Он наведался в мастерскую Джино следующим вечером. В общем, так у него появился костюм «от Джулио»…
Паола выдвинула ящичек и взяла шарф, чтобы было что накинуть на плечи. На улице она, конечно же, будет в пальто, но дома у родителей придется его снять, а кто знает, как поведет себя отопительная система в здании, которому уже восемь столетий?
Брунетти снял костюм и повесил его в шкаф, надел свежую рубашку, затем взял с вешалки брюки – разумеется, «от Джулио» – и надел их. Он выбрал красный галстук: а почему бы и нет? Скользнув руками в рукава пиджака, Брунетти испытал едва ли не чувственное удовольствие. Он поправил лацканы, несколько раз повел плечами, добиваясь идеальной посадки… И только потом посмотрел на себя в большое зеркало. Костюм обошелся ему в восемьсот с лишним евро, и только Господу известно, сколько платят Джино его клиенты. Портной не выдал ему квитанции, и Брунетти ее не попросил. «Моя совесть спокойна», – сказал он себе и улыбнулся.
От дома до Палаццо-Фальер было совсем недалеко. Прохожие, встреченные по пути, казалось, никуда не торопились: весна вступала в свои права, напоминая людям о том, что такое удовольствие, и беззаботность, и конец рабочего дня. Брунетти и Паола пересекли внутренний дворик и поднялись на крыльцо. Дверь им открыл молодой мужчина; он взял у Паолы пальто и сказал, что граф и графиня в маленькой гостиной.
