На минутку дед остановился — его душил кашель. Откашлявшись, вытер слезы, снял колесо и смазал ось. У воза помахивал хвостом рыжий мерин, нехотя тычась мордой в сено.
Когда подошли мать с сыном, старик запряг Буланого, невесело усмехнулся, прошамкал беззубым ртом:
— Ну вот и хажяевами штали… Штоб его не дождать…
Потом помог им набрать зерна. Когда выезжали со двора, дед Зубатый сказал:
— А мне штарая карга велела вола взять. И такой же вреднющий попался… Теперь два ирода на хозяйштве будут — вол и баба.
Увидел тележку, подцепил к подводе.
— Не оштавляйте, еще пригодится…
Так в их дворе завелся конь. Но не радовал он маму. Не раз она говорила Грише, прижав к глазам платок:
— Ой, сынок, сынок, лучше бы не было на нашем дворе Буланого…
— А почему, мама?
Марина лохматила давно не стриженные сыновы вихры (такой же лен на голове, как у отца), всматривалась в синие леса и говорила будто и не Грише, и не себе, а кому-то постороннему:
— Он еще дитя, малое дитя.
Как ему хотелось стать в эту лихую, как говорит бабушка, годину взрослее! Чтобы никто на свете не говорил ему таких обидных слов: «Он еще дитя, малое дитя».
Лязгнула щеколда, скрипнула калитка. Гриша прилип к окну — во двор зашел солдат, весь серый от пыли и очень усталый. Прислонил винтовку к старой шелковице, медленно осмотрел подворье, будто разыскивая кого-то, Гриша выбежал из хаты. У шелковицы стоял не простой солдат: вон на петлицах два кубаря. Гриша знал: два кубаря — лейтенант. Из хаты он показался ему пожилым, а вблизи — совсем молодой. Только в щедрой дорожной пыли и с печалью в серых глазах.
— Здорово, козарлюга, — командир улыбнулся и стал еще моложе. — Дай, брат, воды. Да холодненькой.
Гриша метнулся в сени, проворно вынес медную кварту.
— Нате!
Гость пил долго, жадно.
— На посиделки ходишь? — прищурившись, пошутил лейтенант, продолжая глотать из медной кварты.
— И-и-и-и, — пропел Гриша.
— Не ходишь, значит?
Гриша надул губы — такое спрашивает… А еще лейтенант.
— Ну, не буду… Не буду.
— На здоровье! — послышался голос.
Гриша и лейтенант вместе оглянулись — на крыльце стояла мать.
Лейтенант вытерся рукавом, поблагодарил. И попросил Гришу:
— Снеси моим ребятам… Только одна нога тут, другая там! Они сидят на колодах у плетня.
Гриша побежал в сени, схватил ведро и исчез за калиткой.
Командир еще раз осмотрел подворье, глянул на малого Петрика, который, придерживаясь за притолоку, стоял в одной пестрой рубашонке и, разинув рот, глядел на незнакомца в ремнях.
