Владимир Иванович хорошо помнит: шкаф он вчера запер. Вот и ключ у него в кармане, вместе с ключом от кабинета. Как же шкаф оказался открытым? А замок цел.
Чья это проделка?
Начинается расследование. Спрашиваем уборщицу: она и не подходила к кабинету. Владимир Иванович ей даже ключа не оставил, она и подмести там не могла. Сторож клянется, что всю ночь глаз не сомкнул, так что со двора никто зайти не мог. Да ведь и следы на инее остались бы!
— Кто из ребят пришел сегодня первым? — спрашивает сторожа Андрей Михайлович.
— Кто? Да этот сорванец, с барашковым воротником, не помню, как его зовут. Вон играет во дворе… — сторож показывает в окно на Горцю.
— Так оно и есть! Только Горця способен на такую пакость, — произносит Андрей Михайлович, скрывая злорадство.
— Я давно говорил, что этот Горця нам всю школу портит, — нервно перебивает его Владимир Иванович. — Мы должны избавиться от него. Довольно!
Когда это Владимир Иванович так говорил о Горце? Насколько я помню, он был против исключения его из школы, когда было дело с воробьем. И потом, виновность Горци в данном случае ведь пока еще не доказана.
— Владимир Иванович, вы не объективны, — говорю я, стараясь казаться спокойным. — Кроме того, вы отказываетесь от своих собственных слов!..
— Прошу не учить меня! Вы еще слишком молоды! — запальчиво кричит Владимир Иванович, хватает свое пальто и шапку и быстрыми шагами выходит из учительской.
— Владимир Иванович, вы неправильно поняли Степана Антоновича, — кричит ему вслед Мика Николаевна, но он уже не слышит.
Андрей Михайлович и Санда Богдановна с трудом удерживают свою радость. Я поссорился с Владимиром Ивановичем! Значит, мы уже вместе не будем выступать против них. «Пусть грызутся друг с другом, — вероятно, думают они, — нам спокойнее!»
Мика Николаевна кусает губы и тихо говорит:
— Я пойду к Владимиру Ивановичу и все объясню ему. Вы не хотели его обидеть.
Михаил Яковлевич возмущен: как это учитель разрешает себе убежать с урока!..
— Миша!.. — Мика Николаевна взглядом приказывает ему молчать, и он подчиняется. — Владимир Иванович — старый, больной человек. Не говори так.
«А крепко она держит его в руках», — мелькает у меня мысль. И я рад этому: теперь у них уже все прочно. Но размолвка с Владимиром Ивановичем меня угнетает. Чего бы только я не дал, чтобы заставить одуматься старого учителя, которого я так люблю и уважаю!
Андрей Михайлович очень доволен, что дело приняло плохой оборот. Теперь он изо всех сил старается доказать виновность Горци. Тем самым он хочет и со мной рассчитаться. Даже детям, которых допрашивает директор, очевидно его пристрастие.
