— Мне хотелось бы знать, что ты думаешь о Саеджиу, о колхозном счетоводе? — наконец заговаривает Бурлаку.
Саеджиу? Тихий человек, слова худого от него не услышишь. При встрече он здоровается первый, снимает шапку и кланяется ниже, чем это принято. О нем, правда, не особенно хорошо отзывается Оня Патриники. Я и сам писал в своей заметке, что Саеджиу покрывает Штефэнукэ. А может быть, у счетовода просто нехватает смелости пойти против всемогущего председателя?
— Вообще-то человек, как человек… — отвечаю я. — Только на мокрую курицу больно смахивает.
— На мокрую курицу? Ха-ха-ха! — Эхо из долины как будто передразнивает могучий голос Бурлаку. Он приближается ко мне почти вплотную.
— Когда ты пришел к Штефэнукэ, мы как раз говорили о моей идее насчет города, и я понял, что был неправ. Неправ, сознаюсь. И верно, у нас в колхозе есть сейчас дела поважнее. Неотложные дела!.. Вразумил меня Штефэнукэ! Да, много ему пришлось говорить со мной, пока доказал. И как это я раньше не понимал!
Но Бурлаку удивляет и другое: единственный человек, который увлекся его идеей, был Саеджиу. И вот как все произошло.
В комиссию по учету имущества объединившихся колхозов, председателем которой был Бурлаку, входил и Саеджиу. Работали они оба гораздо больше, чем остальные члены комиссии. И вот, когда все уже было собрано, зарегистрировано и подсчитано, а документы подписаны, Бурлаку поделился с Саеджиу своими мыслями о постройке города.
«Замечательная идея! — сразу воспламенился Саеджиу. — Это же прямо коммунизм!.. Ликвидация разницы между городом и деревней!.. Шаг в будущее!..» И пошел, и пошел! — Так распалил меня прохвост этакий! Я, говорит, технический работник. Мое дело — дебет-кредит. Но ты коммунист, председатель сельсовета. Кому, говорит, как не тебе, проявить инициативу? Начнется, мол, новое движение, вроде стахановского… И будет оно называться «бурлаковским».
— И ты уже видел себя прославленным?
— Да, — сознался Бурлаку. — Только я о славе не думал. Просто мне казалось, что это очень правильная мысль. Девять дней я жил только одним. Не спал, работать не мог… Эх!..
Мы идем домой. Бурлаку провожает меня до моста и поворачивает налево. Школа уже совсем близко, на горе. Дует ветер, холодные струи дождя хлещут меня по лицу. Зачем это счетоводу нужно было так раззадоривать Бурлаку?.. А сам он, Бурлаку, тоже… кандидат партии. «Надо воспитывать этих людей», — вспоминаю я слова Иванова. Да, в селе необходима партийная школа.
