Иванов всем отвечает, весело шутит, вытирая пот с лысины, и с аппетитом ест.
Уже совсем стемнело. Черные тучи обложили небо, закрывая луну и звезды. На противоположном склоне, по ту сторону долины, светятся огни тракторов, к нам доносится их глухой рокот. Немного повыше шалаша Горця печет на углях не угасшего еще костра кукурузу. Мы остаемся вчетвером: Иванов, Оня Патриники, Штефэнукэ и я. Председатель только что пришел.
Иванов обеспокоен: через пять дней осенняя пахота должна быть закончена. А колхозу, по его нынешним темпам, хватит работы минимум дней на восемь. Кто же в этом виноват? Трактористы вспахивают гораздо больше, чем полагается по норме. А вот на лошадях в колхозе мало пашут. Почему работает только десять пар?
Штефэнукэ медлит с ответом. Да, вина, конечно, его. Он этого не отрицает. У него есть слабость: он не может отказать, когда его о чем-нибудь просят. Один берет телегу и отправляется в город на базар, другой выпрашивает лошадь для работы дома, на своем участке.
— Сколько раз я говорил тебе. — выговаривает ему Иванов. — Озимь — прежде всего, а потом и о другом можно подумать.
— Мы закончим во время, Тимофей Андреевич, даю честное слово. Я понимаю, что так нельзя. С завтрашнего дня сюда все силы будут брошены.
— Закончим, — поддерживает Оня председателя. — Право слово, незачем беспокоиться. Бригада моя сегодня твердо решила: все выполним к сроку.
— Разве когда-нибудь бывало, чтобы наш колхоз отставал? — спрашивает Штефэнукэ.
Иванов достает папиросу. Зажженная спичка освещает его лицо, и я замечаю, что он повеселел.
— Я верю тебе, — говорит начальник политотдела, положив руку на плечо Штефэнукэ.
Домой мы едем с Ивановым в его машине. Горцю усаживаем рядом с шофером, сами садимся на заднее сиденье. Иванов приглашает ехать с нами и Штефэнукэ, но тот поднимает руки, словно обороняясь:
— Что вы! Разве я могу в эту ночь не быть в поле вместе со всеми!
Разговаривая с Ивановым, Штефэнукэ ни разу не взглядывает на меня. Сердится! Я вспоминаю, какой у председателя колхоза был усталый вид, когда он пришел сюда. И теперь он еще остается на всю ночь! Правильно ли я сделал, что обрушился на него в газете?.. Но у меня снова всплывает в памяти его пятнистая свинья, подрывающая своим рылом стены колхозной фермы. Нет, я поступил правильно.
— Не думайте, что в вашей заметке все справедливо, — говорит мне по дороге Иванов.
Политотдел проверил, и оказалось, что на корм для свиньи Штефэнукэ колхоз удерживает из его трудодней. Но и это нежелательно. Почему все-таки председатель считал возможным держать свою свинью на свиноферме? Другие ведь не держат. Иванов находит, что, в общем, моя заметка полезна.
