— Степан Антонович и Санда Богдановна! — кричит с другого конца стола Михаил Яковлевич, да так, чтобы все его слышали. — Вы неприлично себя ведете. Гости не должны так много кушать.
Все смеются. Санда Богдановна, которую еще совсем недавно такая шутка заставила бы вскочить и выбежать из комнаты, теперь пытается отшутиться. Напрасно, мол, Михаил Яковлевич беспокоится. С таким соседом, — указывает она на меня, — много не съешь. Он мне кладет на тарелку не больше, чем птичке.
Я добросовестно играю роль кавалера Санды Богдановны, раз уж судьбе угодно было свести нас за столом.
— Как вам не стыдно, Михаил Яковлевич! — отзываюсь и я на шутку. — Мы с Сандой Богдановной видели, как вы положили себе яблоко в карман. И ничего. Молчим. А вы нас выдаете.
Михаил Яковлевич, конечно, не остается в долгу.
— А я это прячу от вас с Сандой Богдановной. Вы ведь скоро все на столе уничтожите. Пусть и другим кое-что достанется.
— Браво! — кричит Саеджиу. — Один — ноль в пользу Михаила Яковлевича.
Мика Николаевна хохочет. Я только сейчас замечаю, что она сидит рядом с Михаилом Яковлевичем. То-то он сегодня такой бойкий. Вижу, столковались они между собой, а от меня скрывают. Я шутливо грожу им пальцем. Мика Николаевна заливается смехом, а Михаил Яковлевич опускает голову. Позже я наблюдаю, что они все время танцуют только друг с другом. Вместе уходят.
Я провожаю Санду Богдановну. Она крепко держит меня под руку.
— Как хорошо дожить до такой старости, как у Владимира Ивановича! Все его ценят, любят. Вас тоже любят в деревне, Степан Антонович.
— И вы можете добиться этого, Санда Богдановна.
— Но что мне надо для этого делать? Научите меня, Степан Антонович!
— Этому трудно научить. Живите так, как Владимир Иванович. Любите людей, и они вас будут любить.
— Я так хочу, я так этого хочу… — тихо говорит Санда Богдановна.
Да, она говорит искренно.
Только дома я чувствую, что немного охмелел, устал. В ушах звучит еще скрипучий голос Санды Богдановны. Мне ее жаль, и все-таки она мне неприятна. Может быть, оттого, что уж очень назойлива. Впрочем, бог с ней! Сегодня мне как-то особенно грустно… Я тоскую по Анике. Теперь больше, чем когда-либо.
Последнее время Андриеску зачастил ко мне. Разговоры у нас деловые, но мне все кажется, что он хочет поговорить со мной об Анике. Впрочем, откуда ему знать, что я люблю ее? И что ему вообще известно? Что я несколько раз проводил ее домой? Или же в деревне начали поговаривать, что между мной и Аникой существует нечто большее, чем обыкновенная дружба?
