— Я плачу в десять раз больше, — говорит Саеджиу, — чем советская власть платит вам за работу в школе.
Что, Мария Ауреловна колеблется? Не хочет? Хорошо, но пусть госпожа Санчу не забывает о законах «железной гвардии». Она, наверно, надеется, что ей удастся донести на Саеджиу. Глупости! Он здесь не один. Допустим, Мария Ауреловна расскажет обо всем председателю сельсовета. Ну, и что же? У Саеджиу ничего не найдут: ни динамита, ни бумажки, подписанной Пэкурару, ни этих денег. Зато друзья его, о которых никто здесь понятия не имеет, с ней расправятся немедленно. И жестоко расправятся.
Марию Ауреловну поражает спокойствие Саеджиу. Подумать только… Человек замышляет какое-то страшное дело, может быть, массовые убийства, и относится к этому с таким хладнокровием, словно речь идет о выкуренной папиросе или о стакане крюшона.
— Больше мужества, госпожа Санчу! — говорит на прощанье Саеджиу, поднимаясь и целуя ей руку. — Послезавтра приду за ответом. — И он закрывает за собой дверь, напевая как ни в чем не бывало:
Пой мне, хочу еще раз, дорогая,
Услышать голос твой…
На этом Мария Ауреловна заканчивает свой рассказ. Она сидит передо мной, поникшая и обессиленная. У меня сильно бьется сердце. Позвать бы сейчас людей, поймать его, связать!.. Но этого нельзя делать. Как мы докажем его виновность, если у него ничего не найдут? А Марии Ауреловне он, действительно, может отомстить. Ведь он сразу поймет, что это она его разоблачила.
Мысль работает напряженно и лихорадочно. Что нам предпринять? Медлить нельзя. Саеджиу может в любой момент натворить беду. Ведь он, несомненно, связан со шпионской организацией. И как бы он, чего доброго, не улизнул! Нет, надо действовать осторожно… Пусть Мария Ауреловна скажет Саеджиу, что принимает его предложение. Она должна сейчас же итти домой. Да не забыть скрипнуть дверью в сенях, как-будто она откуда-то пришла. Скажем, от врача…
— Увольте. Степан Антонович, прошу вас, — шепчет Мария Ауреловна. Мы все время разговариваем шопотом, чтобы нас не услышали в соседней комнате. — Я не могу больше его видеть. Не могу!.. Я закричу. Схвачу его за горло. Делайте со мной, что хотите. Не могу… Лучше руку дам себе отрезать, чем еще раз встретиться с ним!
— Мария Ауреловна, так нужно…
— Нужно… — повторяет она побелевшими губами…
— Да, и помните: малейшая ошибка с вашей стороны может повлечь за собой большое несчастье.
Дверь в сенях отворяется и затворяется только один раз: я выхожу во двор, Мария Ауреловна входит к себе в комнату. Я отправляюсь к Андриеску, а потом вместе с ним к председателю сельсовета.
