Во Флоренах | страница 102
В комнату влетает Бурлаку. Откуда он узнал?
— Эх, паренек! — начинает он, забыв даже поздороваться. — Как же это так? Удрал из села и никому ни слова! А кто здесь председатель, а? Не сладко тебе живется, обижают тебя, приди ко мне! Что я ем, ел бы и ты. Для моей жены ты стал бы сыном! А не хочешь ко мне, пожалуйста, к Владимиру Ивановичу. Каждый был бы тебе рад.
— Да он и теперь не хочет оставаться в нашем селе… — обиженно говорит Горця.
Не хочет? — Бурлаку сердится, краснеет. — Этот мальчонка, видать, вздумал целое село выставить на посмешище! Нет, уж он, Бурлаку, того не допустит. К чему искать счастья где-то на стороне? Школу Сайду может и здесь кончить. Заботу о нем он, Бурлаку, берет на себя…
— Ах, дитя мое! Где же это ты пропадал, любимец мой, утеха матери?
Поднимаю голову — в дверях стоит Докица Кланц. Никто не заметил, как она вошла. Видно, она только что узнала о возвращении Санду.
— За что же это, птенчик мой, ты так меня опозорил! — причитает она. — Весь мир теперь надо мной смеется. Пойдем домой, радость моя, ты будешь жить, как у бога за пазухой. Вон отец ждет на дворе, не смеет даже войти.
Санду стоит, опустив глаза. По щекам текут слезы: ему жаль отца. Но Бурлаку понимает это по-своему. Он думает, что мальчику тяжело видеть мачеху, из-за которой он столько выстрадал. Бурлаку вскакивает из-за стола, как ошпаренный.
— Эх ты, Докица! Еще смеешь разговаривать! Уходи отсюда подобру-поздорову! Распелась!
Докица хочет что-то возразить, но, махнув рукой, поворачивается и выходит из комнаты. Санду весь дрожит. Аника молча гладит его по волосам.
Мы сидим еще некоторое время. Перед уходом я спрашиваю Санду:
— Придешь завтра в школу?
— Приду.
И Санду приходит. Он сидит за одной партой с Горцей. Мальчик спокоен, внимательно слушает объяснения учителей, как и все дети. Во время перемены ребята окружают его. Санду охотно разговаривает со всеми, играет. Я надеюсь, что он от нас никуда больше не уйдет.
Сегодня у меня первый открытый урок в седьмом классе. Входят восемь учителей Ребята смотрят на них с удивлением: что это означает?
После занятий мы собираемся в учительской. Андрей Михайлович призывает учителей высказываться откровенно.
— Мы прослушали урок нашего коллеги Степана Антоновича. Давайте обсудим все, как оно есть — что хорошо и что плохо. Этим мы поможем ему в работе.
— И чтоб каждый из нас извлек также урок для себя, — добавляет Владимир Иванович.
— А то как же! — язвит Андрей Михайлович. — Ведь совершенно необходимо, чтобы каждый из нас повторил в своей работе ошибки Степана Антоновича…