— Так будет правильно для нее самой, — Аламар вздохнул, — единственное, о чем я пока думаю, это то, как обеспечить ее до конца жизни, когда меня не станет.
И умолк, поняв, что сболтнул лишнего.
— Ты что там задумал? — прошипел Эльвин, — совсем сошел с ума? На троне узурпатор, истинный наследник сидит в замке Энц, а верховный инквизитор помышляет о том, чтобы покинуть сей бренный мир. Не самое лучшее время, чтобы все бросить, как думаешь?
— Я все равно ничего не могу сделать.
Он откинулся на подушки, пошарил рукой в поисках повязки. Эльвин, конечно, был лекарем, но все равно, неприятно, когда он смотрит на пустоту вместо глаз.
— Не смей уходить сейчас, слышишь? Подумай, Аламар. Отец, умирая, просил меня никогда не идти против брата, но я готов предать мертвеца ради живых. А ты хочешь предать живых во имя собственной слабости.
— Но я действительно слаб теперь, — Аламар усмехнулся, — и не хочу быть обузой.
Скрипнула кровать: Эльвин присел рядом, положил руку на плечо.
— Ну так не будь. Все в твоих руках. К слову, Аламар, я до сих пор так и не понял, поему ты позволил с собой все это сделать. Допустим, Ксеон стал неуязвимым для магии контролера и пироманта, но палач-то, насколько я понимаю, был обычным человеком?
Аламар улыбнулся. Он еще не рассказывал Эльвину… много чего не рассказывал. Возможно, его преданный друг имеет право знать все?
— Все просто, Лаверн, — слова выползали неохотно, почти царапая губы, пробуждая воспоминания, от которых хотелось удавиться. — Ксеон предложил обменять мои глаза на жизнь моего ребенка. Так себе выбор, не находишь?
Эльвин долго молчал. Потом хрипло сказал:
— В самом деле, хреновый выбор…
И Аламару показалось, что Лаверн развел руками.
— Отдыхай, друг. Я прошу тебя, не натвори ничего такого, о чем будем жалеть все мы.
Эльвин покинул его как-то чересчур поспешно, и Аламар вновь остался один. Уходя, целитель совершенно забыл о повязке, и пришлось искать ее, ощупывая кровать, затем прикроватный столик. Увлекшись поисками и в полголоса бранясь, Аламар как-то не заметил, как кто-то вошел в его комнату — тихой, невесомой походкой. Он понял, что не один, только когда с лязгом опустился запирающий механизм замка.
* * *
— Кто здесь?
Черпнуть собственного Дара — дело одного мгновения. Пламенеющий хлыст змеей обвился вокруг единственной руки, тело напряглось, готовое в любой момент уйти от атаки неизвестного противника. И плевать, что не видит ничего, его если возьмут теперь, то только мертвым. А в голове толкались суматошно мысли:
