Завтраки, обеды и ужины ему приносила Лилиан. Она была незаметной, ступала невесомо, как будто призрак, но он узнавал о ее появлении по запаху духов. Данивьен пахла яблоками, цветами и радостью, вокруг Лилиан по комнате волнами расходился сложный искусственный аромат, который не приносил ничего, кроме глухого раздражения и головной боли.
Постоянно заходил Эльвин. Хвала Всеблагому, что он хотя бы больше ни о чем не спрашивал и даже не напоминал о Ксеоне и о том, что паршивца надо бы убрать с трона. Аламар будто повис в пустоте, он не ощущал ни желания отомстить, ни особого желания жить. Единственное, чего хотелось — подержать за руку Дани, но она не появлялась больше, и это было только к лучшему.
А Эльвин осторожно снимал повязку, что-то делал, водил руками над лицом. Аламар чувствовал, как растекается тепло в опустевших глазницах, ощущал сильную магию Лаверна — но ничего не спрашивал, потому что понимал: даже самый сильный лекарь не в состоянии вернуть то, чего больше нет.
И время катилось вперед, беспощадно и совершенно бессмысленно.
Он не хотел больше бороться, он хотел тихо уйти. Пожалуй, держало желание услышать голос Данивьен, почувствовать ее рядом. Убедиться, наконец, что ребенок растет в ней, что с ним все в порядке. О том, чтобы подержать его на руках, Аламар не смел даже думать: разве он достоин? После всего того, что сделал со своей маленькой птичкой? После того, как обращался с ней, как с грязной продажной девкой, как с личным врагом, наконец… И когда она успела так зацепить? Так, что при мысли о том, что к ней прикасался Ксеон, тьма вокруг подергивается алым? Аламар не знал. Но что он знал точно — так это то, что за свое гадкое отношение к Дани расплатился сполна.
Однажды вечером снова пришел Эльвин, уже привычно снял повязку и принялся колдовать над пустотой.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, — силы возвращаются?
Аламар хмыкнул и ничего не ответил. Эльвин Лаверн старался, вливал свой Дар щедро, но что толку, когда в душе — снова выжженная пустыня?
— Ты подумал над тем, как нам быть с Ксеоном?
— Нет.
— Аламар… — руки Эльвина замерли, и теплый след остановился где-то меж бровей, — ты мне не нравишься.
Пожал плечами. Наверное, он и вправду немного изменился за эти дни, но ничего не поделаешь.
— Почему ты не хочешь думать? — не отставал Эльвин, — оттолкнул Дани, она несчастна, совершенно несчастна теперь…
— Я ей не нужен.
— Это ты так считаешь, она думает по-другому.
