— Она носит моего ребенка, — упрямо буркнул Аламар и умолк.
— Так я продолжу, с твоего позволения? У меня есть подозрение, что эти люди, которых привез с собой Ксеон — артефакторы. Я думаю, что они сделали что-то такое для Ксеона, давшее ему неуязвимость. Но то, что дано, можно ведь и отнять…
«На Дани напали с ножом», — медным гонгом бухало в голове.
— Аламар, ты слушаешь?
— Я знаю, кто такая эта Льер, — невпопад ответил он, — это принцесса из Ависии, которая должна была выйти замуж за Ксеона. Но потом, когда Маттиас обнаружил у сына дар менталиста, свадьба расстроилась.
— Мы могли бы переманить ее на свою сторону.
— Наверняка Ксеон пообещал ей корону, — пробормотал Аламар, — все это без толку, дружище. Да и я… что я могу сделать? Посмотри на меня.
— Ты не знаешь самого главного, — голос Эльвина сделался тихим, едва слышимым, перемешивался с шумом прибоя за окном, — у меня появились доказательства, что Ксеон не является сыном короля Маттиаса.
Услышанное было настолько интересным, что Аламар даже приподнялся на локте, на миг позабыв об окружившей его темноте.
— А чьим же он сыном тогда является?
Ответ заставил рассмеяться, морщась от тянущей боли в залеченных Эльвином ранах.
— Сыном моего отца, Аламар.
Во рту пересохло. То, что сейчас сказал Эльвин, выглядело чистой воды безумием. Но при этом… как ни странно, давало шанс, призрачный шанс на победу. Даже в таком плачевном состоянии. Люди любят поговорить, и если они узнают всю правду о Ксеоне, их потом не заткнешь. Бедняков еще можно пугнуть, но вот высшие сословия не будут терпеть узурпатора на троне. А в первую очередь можно поговорить с Льер, возможно, именно она и будет ключом к загадочной неуязвимости короля Ксеона.
— И давно ты знаешь? — спросил Аламар, стискивая в кулак единственную руку, — или потому и пошел за ним пять лет назад, потому что знал?
— Отец умер седьмицу тому назад, — теперь голос Эльвина звучал устало и раздраженно, — я застал его еще живым, облегчил ему агонию. Он рассказал мне… все. И отдал письмо королевы, в котором она призналась ему в том, что старший сын короля Маттиаса вовсе не старший сын короля Маттиаса, а отпрыск рода Лаверн. Я, впрочем, не удивлен, зная, какой сволочью был мой папаша.
— Почему ты сам ничего не предпринимал, а? Жаль кровного братишку?
— Я тянул время, потому что надеялся разыскать тебя. Мне все казалось, что Ксеон не удовлетворится обычным убийством, а будет держать тебя где-нибудь поблизости и вымещать злобу. Не ошибся, выходит.
