Она стояла, сжав кулаки, и слушала, как возится Эльвин, как звякает металл о камень, как снова Эльвин что-то бормочет, и снова чем-то шуршит. Потом он резко выдохнул, зашелестел и зашуршал сильнее, чем прежде.
Звуки шагов.
И Дани почувствовала его пальцы на локте.
— Все. Уходим. Вот сюда.
Он сунул ей в руку небольшой дагерротип, черно-белую картинку. Полосатый диван, резной шифоньер у стены, окно…
— Как… он? — шепотом спросила она.
— Неплохо, — быстро ответил Эльвин, — делай свое дело, не отвлекайся.
«Тогда почему молчит, если неплохо?»
Но уже тянулись к ней знакомые нити, и Дани выхватила золотистую, рассыпающую блестящую пыльцу. Дернула изо всех сил, представляя уютную комнату с полосатым диваном и отгоняя прочь все сомнения. У нее просто не могло не получиться, иначе грош ей цена.
Ведь получится?..
В этот раз они проваливались сквозь тьму медленнее, тяжелее, и Дани тянула их как будто сквозь вязкую трясину. Сердце заколотилось у самого горла, перед глазами плясали надоедливые мушки.
«Только бы выбраться, Всеблагий, дай мне сил выбраться», — взмолилась она.
На миг ей показалось, что ее за руку держит Аламар, и это придало сил.
Последний, завершающий рывок сквозь пространство — и ноги погрузились в пушистый ворс ковра.
Все правильно. Полосатый диван, только уже не черно-белый, а синий и белый. И магкристаллы горят ярко. И у окна стоит белокурая девушка, и судорожно мнет платок. Кажется, ее ничуть не удивило то, что прямо в ее доме из ниоткуда вывалились трое.
— Лилиан! — крикнул Эльвин, — скорее, теплой воды и чистую холстину!
Дани дернулась, оборачиваясь, но ее словно удар хлыста ожег рык Эльвина.
— Не сейчас! Пошла вон, Дани! Ты мне мешаешь! Выйди, сказал, не смей даже оборачиваться!
— Он мой муж, — прошипела она, — я могу…
— Ты не можешь, — внезапно голос Эльвина сделался донельзя усталым, — тебе не нужно это видеть сейчас. Ты беременна, Данивьен. Я обязательно позову тебя, когда подлатаю его, договорились?
— Хорошо.
Дани не стала спорить. Так и не обернувшись, даже не увидев человека, который перед ликом Всеблагого взял ее в жены, она сделала несколько шагов к выходу. В дверях столкнулась с Лилиан, которая уже тащила медный таз с водой и ворох белоснежных полотнищ на плече. Лилиан только глянула, и Дани вдруг поняла, что дело плохо. Сестра Эльвина была едва ли не белее простыней.
«Но ведь… Эльвин не даст ему умереть… Если бы Аламар умирал, то я бы знала об этом».
Она вышла из комнаты и плотно закрыла дверь.
