— Что это? — спросил он, ведя пальцем по белому рубцу.
Дани вздохнула.
— Вашему величеству должно быть все равно.
— Но я хочу знать. Это… Аламар тебя бил?
— Нет, он не бил меня.
— Тогда кто?
Она печально усмехнулась.
— Иногда меня стегала по рукам жена смотрителя замка Энц. Когда считала, что я недостаточно хорошо выполняю работу. Но ее больше нет в живых, так что все это пустое.
И хотела забрать руку, но Ксеон удержал.
Это было странно. Он точно знал, что устраивает весь этот спектакль с соблазнением Дани исключительно чтобы добить Аламара… Но вместе с тем глубоко внутри медленно прорастало какое-то совершенно новое, доселе ни разу не испытанное чувство. Разливалось сладостью по жилам, трепетало в груди, и от этого хотелось одновременно смеяться и плакать.
Ксеону не хотелось, чтобы Дани было больно.
«Да что за ерунда?»
— Дани… — хрипло произнес он.
— Что? — едва слышно выдохнула она.
— Ты позволишь… заботиться о тебе?
— Но вы и так заботитесь обо мне, ваше величество.
Тонкие пальцы задрожали. О, ведь она прекрасно все поняла, почувствовала, и слова были не нужны.
— У меня траур, — Дани упрямо сжала губы, — и вам пора возвращаться к гостям, ваше величество.
«Упрямая маленькая колючка».
Но ведь он уже не мальчик, чтобы вот так бегать за женщиной?
— Я твой король, — сказал он резко, — и хочу проявлять о тебе заботу, милая белочка. И тебе должно быть известно, что королям не принято говорить «нет»… Брось, Дани, не ты ли признавалась мне в любви?
— Это было ошибкой, — без промедления ответила она, — ужасной ошибкой.
— И что изменилось с той поры?
Маленькая женщина в красном платье гордо выпрямилась.
— Многое изменилось, ваше величество. Я была замужем, мой муж убит, а я ношу ребенка. Время игр, увы, закончилось.
— Ты ошибаешься, — он усмехнулся, очертил пальцем ее скулу, — игра в самом разгаре. Поцелуй меня.
Дани побледнела и отпрянула. В темных глазах восхитительно сверкнул гнев.
— Стыдитесь, ваше величество. Вам, скорее всего, незнакома скорбь об умерших.
— Не смеши меня, — Ксеон ловким движением поймал ее в охапку и поразился тому, какая точеная талия у его белочки.
А еще Дани пахла яблочным вареньем. И детством. И счастьем.
Но от понимания того, что все это счастье могло принадлежать другому, перед глазами полыхнуло красным. Он запустил в прическу Дани пальцы, поворачивая ее голову к себе и впился в ее мягкие, податливые губы поцелуем.
— Ваше величество!
Встревоженный голос Эльвина за спиной. Да какого темного?!! Что такого могло произойти, что этот лекаришка отвлекает его от столь важного и приятного занятия?
