История Дани оказалась даже проще, чем можно было предположить. Но при этом в ней чувствовалась недосказанность, Ксеону все мерещилось нечто важное, ускользающее сквозь пальцы.
— Ты знаешь, почему тебе не навредило заклинание Аламара? — спросил он, мягко поглаживая руку Дани.
— Конечно, знаю, — ответила Белочка, восторженно глядя на него дивными шоколадными глазами, — мастер Нирс очень кричал и сердился, говорил, что впервые в жизни так ошибся с собственным же заклинанием. Он что-то неправильно сделал, и вот результат.
— Значит, сам виноват, сам дурак, — подытожил Ксеон.
От Белочки тонко пахло яблочным вареньем, и Ксеон, невзирая на важность разговора, помимо воли начинал чувствовать себя счастливым оболтусом, пробирающимся на кухню за пенками от варенья.
И совершенно внезапно ему захотелось поделиться этим счастьем с Дани.
«А что, если поцеловать ее? Прямо сейчас? Не-ет. Рановато. Испугается. Она не похожа на гулящую девку».
— Скажи, милая, что я могу для тебя сделать? — проникновенно спросил он.
Дани посмотрела строго и забрала руку из его пальцев, отчего мгновенно возникло ощущение пустоты.
— Мне бы… если только можно… могу я навещать свой дом?
— Разумеется, милая. В сопровождении верного мне человека. Я ведь не могу отпустить тебя одну, мало ли что может случиться…
* * *
В камере клубилась тьма. И сквозь запахи сырости, грязи, испражнений все явственнее просачивался запах дыма от осенних костров.
Ксеон оперся спиной о холодную стену, сложил руки на груди. О, он бы многое отдал, чтобы видеть лицо Аламара, но хлопья мрака, что прямо-таки липли к инквизитору, были не просто клочьями темноты. Все это — результат работы сдерживающих артефактов, которых в достаточном количестве изготовил доктор Мельхольм, да прибудет он в царстве Темнейшего.
Поэтому Аламар был скрыт в жирной, липкой и — как казалось Ксеону — весьма хищной тьме. О том, что инквизитор не только жив, но и постепенно восстанавливается, можно было судить по звяканью цепей, которыми он был прикован к стенам.
— Подрастерял ты сноровку, Аламар, — медленно произнес Ксеон, — оказывается, и ошейник толком не зачаровал. Девчонка должна была умереть на месте, а в результате заклинание попросту не сработало. Стареешь.
Вместо ответа — тихий скрежет металла по камню.
— Догадываешься, откуда я все это знаю? Твоя жена мне рассказала. Да, здесь она, здесь. Эльвин Лаверн ее привел мне, как я и просил. Зачем она мне? Ну, как же. Должен же я утешить столь юную вдову… Я придумаю, как ее утешить, старина Аламар. Уж не сомневайся, она останется довольна. От меня все уходили довольными.
