— Здесь часто так бывает, — поясняла она на ходу, — это же Энц. Поэтому здесь и заключенные долго не живут.
— И ты бы здесь долго не прожила, — пробормотал он, — впрочем, теперь уже не важно…
Оскальзываясь на влажной гальке, они добрались до боковой калитки и вошли во внутренний двор замка. Дани быстро огляделась и пошла в привычном направлении, этакий щуплый мальчуган в мешковатой одежде. Аламар следовал за ней неотступно, а в голове бухало — лишь бы все прошло удачно, лишь бы их не раскусили… Будь он один, не волновался бы так. Но Дани, его девочка, его куколка — должна была уцелеть в любом случае. Что бы ни случилось.
Первым в тумане им встретился молодой солдат. Аламар выпятил грудь, остановился, а Дани наоборот, спряталась за ним. И, поймав совершенно ошалелый взгляд парня, приказал не терпящим возражений тоном:
— Солдат, сопроводи меня к моему брату.
Правда, вместо ожидаемого низкого поклона, услышал в ответ:
— А ну, стоять! Кто такие?
И солдатик бодро рванул из ножен саблю, вытаращив глаза и изо всех сил дуя в свисток.
Привычное тепло на кончиках пальцев, за мгновение до того, как этот чересчур бдительный страж обратится живым факелом. Но нет… нельзя. Тогда точно ничего не выйдет.
И он спокойно стоит, ждет, пока из кухни, словно горох, повыскакивают еще трое, и среди них — тучный мужчина, новый смотритель замка Энц, тюрьмы для избранных.
Впрочем, в отличие от солдат, смотрителю уже отправили портрет нового монарха: даже в молочных хлопьях тумана было видно, как перекосилось от ужаса мясистое лицо, и затрясся двойной подбородок.
— Прекратить! — рявкнул смотритель, а сам уже бросился на колени, вытирая штанами мокрые камни под ногами. — Ваше величество! Помилуйте, помилуйте меня. Этих дураков сразу на виселицу, я рапорт подам…
Аламар выдохнул. Потом осторожно завел руку за спину, и тотчас же почувствовал как в него вцепились ледяные пальчики Дани. Он осторожно пожал ее узкую кисть и отпустил. Чуть позже… он успокоит свою девочку, будет прижимать к себе и закутывать в теплое одеяло. А сейчас нужно было добраться до Шедара.
— Не нужно никого наказывать, — милостиво сказал он, — поднимись. Я ценю, что мои солдаты исправно мне служат. Бдительность — прежде всего. Но я тороплюсь, намеренно прибыл порталом, чтобы обсудить некоторые вопросы с моим братом.
Смотритель шустро поднялся и, все еще на полусогнутых, не переставая отвешивать поклоны, жестом пригласил внутрь.
— Извольте, ваше величество. Сейчас я сопровожу вас к узнику. Ведет себя отлично, смирный и тихий, словно овечка. Никому и слова поперек не скажет…
