Но что-то заставило задержаться. Одна очень интересная мысль, которая мелькала еще накануне, но так и не оформилась окончательно. Зато теперь…
«Рискованно, очень».
«А пытаться разыскивать Шедара — не рискованно? Да еще и с беременной женой?»
— Погоди, — он цапнул Дани за руку буквально за миг до того, как она выскользнет в туман, — давай попробуем откорректировать план.
Она удивленно приподняла светлые брови, отчего непременно захотелось ее зацеловать.
— Ты хорошо помнишь, как выглядел принц? — самым беззаботным тоном спросил Аламар.
Дани вздрогнула и нахмурилась.
— Я не понимаю, зачем ты спрашиваешь. Мне казалось, что…
— Шшшш, моя маленькая. Я вот что подумал. А если мы не будем пытаться разыскать Шедара? Что, если потребовать у смотрителя свидание с узником?
В шоколадных глазах Данивьен скользнуло понимание, но все же она с сомнением покачала головой.
— Я никогда этого не делала. А вдруг не получится?
— Дани, — он взял ее лицо в ладони и несколько мгновений с наслаждением вглядывался в родные черты, — милая, ты мне руку отрастила. Что тебе стоит немного подумать и изменить мое лицо? Но только не навсегда, конечно. Мне бы не хотелось всю жизнь носить лицо Ксеона…
— Хорошо.
Дани прикусила губу, решительно отстранилась, затем указала на мраморную скамью.
— Присядь. Мне нужно… немного времени. И посиди вот так, с закрытыми глазами.
Он подчинился. Что-то было невозможно прекрасное в том, чтобы слушаться свою жену. Почти забытое, заставляющее сердце биться быстрее, а горло предательски сжиматься. И — ощущение легких касаний ее пальчиков ко лбу, к щекам, к подбородку. Кожа начала слегка зудеть, это было уже неприятно, но он терпел, спокойно и неподвижно, пока Дани не объявила:
— Все. Уж не знаю, как это удалось, но теперь тебя от Ксеона не отличил бы и король Маттиас.
Он не удержался, ощупал зудящее лицо. Ощущения были странными: пальцы как будто упирались во что-то мягкое, а потом проваливались внутрь, к лицу настоящему.
— Как эта магия хотя бы называется? — только и спросила Дани, хмурясь. Было видно, что ей совершенно не нравится лицезреть Ксеона, а его это только порадовало. Перегорела, значит, первая любовь, выцвела и осыпалась тленом, чтобы дать свободу — очень хотелось в это верить — новым чувствам.
— Магов с этой частью Дара называют десепторами, — он взял Дани за руку, — ну что, теперь идем?
Протискиваться в трещину оказалось не так-то просто. Маленькая Данивьен выскользнула наружу словно рыбешка из ладони, а вот верховному инквизитору пришлось попыхтеть. Потом он вывалился в густой, словно молоко, туман, и тут же Дани потащила за собой вперед.
