прекращала подбрасывать в печь уголь и выдавала всем членам семейства по одеялу, чтобы каждый мог закутаться во время ужина. Как только огонь догорал и в печи оставались лишь пульсирующие горочки черных и оранжевых угольков, все отправлялись спать в шапках, рукавицах и нескольких слоях одежды.
Закончился 1938 год, начался 1939-й. Кристина проклинала погоду. Иногда снег наметало так высоко, что они с Исааком могли только стоять около овощного погреба, дрожа от холода и обнимаясь, пока он не отправлял ее домой. В довершение всех ее страданий Исаак решил, что им надо встречаться лишь раз в месяц, потому что, хотя оба изо всех сил ворошили снег и уничтожали следы своего присутствия, они все же оставляли отпечатки ног и протаптывали дорожки в чужих владениях. Хозяин мог что-то заподозрить.
Даже когда снег начал таять, Исаак настаивал на том, что чаще встречаться нельзя, поскольку тайная полиция теперь регулярно наведывалась в город и ходила из дома в дом, проверяя документы. Жители были чрезвычайно напуганы, и если бы кто-то заметил их ночью на улице, могла начаться паника. А что, если их узнают?
За два дня до календарного начала весны по радио объявили, что Гитлер послал войска в Богемию и Моравию, а восемь часов спустя фюрер самолично прибыл в Прагу. К тому времени когда расцвели тюльпаны и крокусы, арестованных коммунистов, социалистов, профсоюзных лидеров и других врагов рейха отправили в новый концентрационный лагерь в восточной Германии — Дахау. В мае вышел указ о том, что дети до трех лет с подозрениями на наследственные заболевания должны быть поставлены на специальный учет в государственных учреждениях.
Кристина жила словно в забытьи и считала часы до встречи с Исааком. Днем она ходила на мельницу и в лавку, опустив голову, из боязни, что глаза выдадут ее секрет. Однажды военный грузовик проехал через рыночную площадь, и она с трудом сдержала дрожь в руках, отсчитывая мелочь за банку сыра.
Мать рассказала Кристине, что Кати помолвлена со Штефаном. Ко всеобщему удивлению, мать девушки горячо приветствовала этот союз и просила мутти сообщить Кристине, что подруга занята и не имеет времени встречаться с ней. Говоря по правде, Кристина была этому даже рада. Она не смогла бы слушать восторженные, пересыпанные хихиканьем речи Кати, не разразившись слезами. Когда Кристина видела, как влюбленные, держась за руки, разгуливают по улицам, она разворачивалась и шла другой дорогой или ныряла в ближайший переулок и убегала.
