— Ты меня укусил? - догадался я.
Он кивнул, сунул руку в карман и вынул узкую, с сигарету размером стеклянную трубку, закрытую с обеих сторон пластмассовыми втулками. В ней было несколько капель крови.
— Эта твое личное дело. С ним ознакомятся и другие. Наши старшие.
И он выразительно посмотрел куда-то вверх.
— Теперь о бытовых проблемах. В секретере деньги, которые могут тебе понадобиться. Еду тебе будут приносить из ресторана внизу. Домработница будет убирать здесь два раза в неделю. Если что-то нужно, купи.
— Куда я пойду с такой рожей? - спросил я и кивнул на свое отражение.
— Это скоро пройдет. А я распоряжусь, чтобы тебе привезли все необходимое. Одежду и обувь.
— Сказать размер?
— Не надо, - ответил он и цокнул языком. - Я знаю.
В детстве мне часто хотелось чудесного. Наверно, я бы не отказался стать летающим тибетским йогом, как Миларепа, или учеником колдуна, как Карлос Кастанеда и Гарри Поттер. Я согласился бы и на судьбу попроще: стать героем космоса, открыть новую планету или написать один из тех великих романов, которые сотрясают человеческое сердце, заставляя критиков скрипеть зубами и кидаться калом со дна своих ям.
Но стать вампиром… Сосать кровь…
Ночью меня мучили кошмары. Я видел своих знакомых -они оплакивали мою беду и извинялись, что не смогли мне помочь. Ближе к утру мне приснилась мать. Она была грустной и ласковой - такой я давно не помнил ее в жизни.
Прижимая к глазам платок с гербом баронов фон Шторквинкель, она шептала:
— Ромочка, моя душа стерегла твой сон над твоей кроваткой. Но ты приклеил меня к стене клеем "момент", и я ничем не смогла тебе помочь!
Я не знал, что ответить - но на помощь пришел язык, который внимательно смотрел эти сны вместе со мной (для него, похоже, не было особой разницы между сном и явью):
— Извините, но вы не его мама, - сказал он моим голосом. - Его мама сказала бы, что он этот клей нюхает.
После этого я проснулся.
Я лежал в огромной кровати под расшитым коричнево-золотым балдахином.
Такая же коричнево-золотая штора плотно закрывала окно; обстановка была, что называется, готичной. На тумбе рядом с кроватью стоял черный эбонитовый телефон, стилизованный под пятидесятые годы прошлого века.
Я встал и поплелся в ванну.
Увидев себя в зеркале, я отшатнулся. Половину моего лица занимали черно-лиловые синяки вокруг глаз, какие бывают при сотрясении мозга. Вчера их не было. Они выглядели жутко. Но все остальное было не так уж плохо.
