Мама возилась с последним сверточком. Она положила куколку себе на ладонь, да так ловко и аккуратно, что малыш даже не проснулся. Два пальца мама завела ему под мышки, остальными поддерживала головку, а тельце легло на запястье. Мама смеясь показала мне полуголую девчушку. Не только попка, но даже ножки у нее были основательно выпачканы. Мама поднесла ее к крану. Из крана слабеньким душем шла в раковину вода. Мама сперва попробовала локтем температуру воды, просто на всякий случай — ведь в раковине плавал термометр. Потом подставила под душ испачканную попку маленькой и обмыла ее быстрыми, решительными движениями. Малышка приподняла головку, которая еще очень неуверенно раскачивалась, и вдруг заорала во всю мочь. Она не плакала даже, просто возмущалась. Мама что-то ей говорила — интересно что? — продолжала говорить и потом, присыпая тальком и пеленая… Когда сверток был завязан, малышка умолкла и тотчас мирно уснула. Тогда мама поднесла ее ко мне, к самому стеклу, по дороге ловким движением поправив ей волосенки: длинную прядь подвернула к ушку, вроде кошачьего хвостика, а на лоб выпустила челку — совсем модная прическа, точь-в-точь как у меня.
Тут как раз впустили посетителей. Все, точно так же как и я, припали к витрине. Кому не досталось места в первом ряду, тянул голову, становился на цыпочки, другие, даже не пытаясь пробиться, возмущались, что ничего не видно. Потом все уладилось, волнения кончились, каждый нашел своего нового родственника. Данные на табличках читали вслух, хотя, конечно, можно было читать и про себя. Вскоре начались любезные похвалы в адрес чужих детей, потом зашла речь и о маме, о моей маме.
— Это сестра Эстер, — пояснила опытная посетительница какому-то новичку. — Мы ее больше всех любим; очень уж она знает свое дело.
— У самой, наверное, есть дети.
— Наверняка. Но с такими крохами и профессиональных знаний много требуется.
— А какая ответственность! Ой, как я боялась бы на ее месте перепутать — ведь они все на один лад!
— Ну нет, перепутать невозможно. Как только они рождаются, им привязывают ленточку с фамилией, написанной химической краской.
— Ох, скорее, постучите там кто-нибудь! Сестричка, вон та малышка сосет свою ленточку, на ней же химическая краска!
— Поглядите вон на того, четвертый слева, какой красный!
— Ужас! Впрочем, он ведь только сегодняшний, посмотрите на дату!
— Ах, в самом деле! Но наш, должна заметить, вообще не был таким красным.
