Чтение окончилось, наступила гробовая тишина.
— И ты всегда так красиво писала, без единой ошибочки? — спросила я тетю Баби в полном отчаянии, так как ни за какие блага мира не могла бы выдавить из себя хоть слово похвалы по поводу услышанного, а они явно ждали этого от меня.
— Ах, нет! — простодушно возразила тетя Баби. — Сперва я записывала свои мысли в черновик. Потом Тантика исправляла орфографические ошибки, и я переписывала в тетрадь…
— Человеку бывает очень полезно излить душу! — внушительно проговорила Тантика, и они оставили меня одну.
Я еще немного полистала их дневники, но только из послушания, потому что дневники тетушек меня не интересовали, а мамин я не стала бы читать ни за какие сокровища. Я вообще как-то растерялась даже при виде ее детского дневника и очень вдруг ее пожалела: какая же она была беззащитная! Да и сейчас такой осталась — вот даже разрешения у нее не спрашивают, напоказ выставляют перед собственной дочерью! И почему она такая покорная, почему терпит это?
Но потом все же и я стала вести дневник.
Из-за тебя. Когда появился ты, и все так переменилось, и я опять не находила себе места на свете, вот тогда я и начала писать что-то вроде дневника. Конечно, мне от этого не стало ничуточки лучше. Только тогда и полегчало, когда разговорилась наконец со Вторым пилотом. И с тех пор, конечно, начисто забыла про дневник. Но и того, что написано, — не бойся! — никто никогда не прочтет. Писала я обычно в своем русском словарике — есть у меня такая тетрадь, на спиральке, — и, закончив дневную порцию, выдирала странички. А потом засовывала их в пустые банки из-под компота, что стоят у нас в кладовке, на самом верху, в совершенной неприкосновенности: у нас ведь не варят варенья, как в Тисааре.
На другой день я показала дяде Золи, как он велел, расписку Тантики под его замечанием. И, выходя из учительской, столкнулась с Тутанхамоном. Она позвала меня в свой крошечный кабинет. Я-то думала, из-за замечания. У нее был страшенный насморк, и она принесла с собой большой желтый термос с чаем и лимон.
— Пожалуйста, будь как дома, налей себе чаю. Тебе тоже не повредит витамин «С» для профилактики, — сказала она и стала говорить по телефону, только головой показала: садись, мол.
Потом стала меня расспрашивать о соревнованиях по математике: она тоже преподает математику, только сейчас, к сожалению́, не в нашем классе. Когда я пересказала ей задачку на построение параллелограмма, она понимающе присвистнула. Сказала, что о моей победе узнала в тот же вечер — позвонила одному из членов жюри.
