«А Стыков молодчина все-таки, — подумал Захар, обращаясь взглядом к рулевому, который сидел в соседнем кресле. — Не останови его, так он не раздумывая прыгнул бы за мной в воду». И сказал ему:
— Насчет создания у нас конструкторского бюро — ваша идея?
— Не только моя, — отозвался рулевой, не отрывая глав от репитера.
— И что же вы решили?
Стыков на это лишь пожал плечами: что же, мол, получится без вас… вы ведь отказались нам помочь…
— Ну что же, давайте попробуем, — сказал Ледорубов. — Составьте список всех желающих и завтра представьте его мне. Денька через два проведем организационное собрание.
— Значит, так, — Стыков возбужденно заерзал в кресле, — Лещихин, Колесников, Помигуев…
— Все, все. Потом, — прервал его Захар. — Лирическая минута кончилась. Не забывайте, что мы на вахте.
Тральщик беспорядочно валяло с борта на борт и с носа на корму. Когда он не попадал в такт колыхания волны, море, будто осерчав, резко всхлестывало до самой надстройки, норовя тяжелой лапой пришлепнуть его за непослушание.
Холодало с часу на час. Началось обледенение. Леера, мачты, антенны, палубные механизмы — все стало покрываться белой ледяной коркой. Вскоре тральщик более походил на бродячий айсберг, чем на боевой корабль. Захар, как и все, кто вместе с ним стоял вахту, понимал, какая надвигалась беда. Потеряв остойчивость, корабль мог перевернуться под тяжестью беспрестанно нараставшего льда.
И снова колокола «громкого боя» прервали тишину отсеков. Морякам предстояла нелегкая работа, чтобы в схватке с морем отстоять свой корабль.
Все свободные от вахты выбрались на верхнюю палубу. Обвязавшись прочными капроновыми шкертами, чтобы не смыло волной за борт, принялись скалывать лед. В дело пошли топоры, кирки, лопаты.
Сменившись с вахты, Ледорубов присоединился к матросам. Он орудовал топором с такой силой, что вскоре вспотел.
— Старшой, а ты сегодня полностью оправдываешь свою фамилию, — заметил Зубцов, дробно стуча красным пожарным ломиком по палубе. — За тобой не угонишься.
Захар задорно подмигнул ему и продолжал сбивать с лееров звонкий, легко крошившийся лед.
