— К вам, товарищ майор, вчера обращался матрос Лещихин, — Ледорубов сделал паузу, как бы давая Заставцу возможность вспомнить, о чем идет речь. — К нему приехала жена, а жить ей негде. Снимать комнату, как вы посоветовали, матросу не по карману. Словом, надо что-то делать.
Майор назидательно, будто учитель нерадивому ученику, сказал:
— Мы не можем всех женатых матросов обеспечить отдельными комнатами. Такое персональное жилье для военнослужащего срочной службы ничем не предусмотрено. Понимаете, ни одним документом. И я вашему Лещихину отказал с полным на то основанием.
Ледорубов резко расстегнул плащ и сунул руку в карман кителя, как бы собираясь извлечь из него тот самый оправдательный документ, которого не было у Заставца.
— Это исключительный случай. И давайте исходить из того, что есть. Жена Лещихина здесь, в чужом для нее городе, и ей надо иметь крышу над головой. Логично?
— Вы логикой не пугайте. Не могу же я поселить ее в собственной квартире или, простите, в общежитии для холостяков сверхсрочников.
— Зачем же впадать в крайность? Только в нашем доме есть по крайней мере две пустующие комнаты.
— Вам, капитан-лейтенант, до этого нет никакого дела. Не вы за это отвечаете. А что, если завтра к нам нагрянет из самой Москвы какая-нибудь высокая инспекторская проверка? Как по-вашему, где я буду размещать людей?
— Дело ваше. Сейчас жена Лещихина живет в моей комнате, а я — опять в корабельной каюте. Сами понимаете, выгнать женщину я уже не имею морального права — тем более, что она ждет ребенка. Словом, мне придется завтра же переписать на нее свой ордер.
— Что вы этим хотите сказать?
— Как раз то, что у вас опять будут неприятности, если комбриг застанет меня снова проживающим в каюте.
— Это шантаж!
— Понимайте как хотите. Но завтра я поступлю именно так, как сказал.
Резко встав и не простившись, Ледорубов стремительно вышел из кабинета.
Выхлопотать для Лещихина комнату оказалось гораздо сложнее, чем предполагал Захар. Потребовались всевозможные разъяснения, справки, ходатайства. Дело подвинулось, как только за него взялся Василий Харитонович. Взявшись за пробивание комнаты для Лещихина, Неткачев сделал как раз то, чего не могли сделать другие: без лишнего шума он отыскал в сложном лабиринте интендантской волокиты кратчайшие ходы и сломил сопротивление майора Заставца.
Вскоре уже матросы поздравляли смущенного, радостного Лещихина с ордером на комнату и напрашивались на новоселье.
