По морям, по волнам —
Нынче здесь, завтра там…
Набрав силу, будто напруженный ветром парус, украшенная молодецким задорным посвистом, песня придавала морякам общее согласное движение, бодрила в сплачивала их.
Ледорубов с Неткачевым шли позади строя.
— Вот видите, — сказал Захар, отирая платком вспотевшую шею и кивая на моряков, — полдела сделано: почувствовали морячки соленый вкус победы. С этого и надо начинать.
— Это они победили, а мы с вами вроде как проиграли, — Василий Харитонович удрученно покачал головой. — Зря вот Лещихина обидели.
Захар в ответ лишь махнул рукой, — мол, опять об одном и том же, и как не надоест.
— Что же, по-вашему, выходит? Я должен был в чем-то убеждать его, когда надо было брать на себя инициативу, действовать?!
— Но и так тоже нельзя. Дело тут не в самом Лещихине. Куда важнее, как это оценят остальные.
— Нормально. — Захар с упрямой веселостью тряхнул головой. — Слышите, какими соловьями заливаются наши ребятишки? А ведь проигравшие так петь не могут. Все начинается именно с такой вот запевки.
— Захар Никитич, — Неткачев доверительно тронул помощника за локоть. — Я убежден в том, что по отношению к матросам мы с вами не имеем права к кому бы то ни было из них на личную неприязнь. Это же, в сущности, совсем еще молодые ребята, вчерашние школьники. И так легко, знаете ли, разрушить в их умах и сердцах понятие о справедливости… Я вот, например, считаю себя в какой-то степени не только замполитом, но и классным руководителем, который обязан раскрывать ребятам глаза на мир, объяснять им многое из того, что преподносит наша быстротечная жизнь. Вот почему Лещихин волнует меня не меньше, чем все остальные матросы.
— Грех не велик. Ну, турнул я с площадки этого Лещихина, так не со зла же! Да ведь он и вправду путался под ногами, только мешал всем своей бестолковщиной. А там, на площадке, не просто нужна была победа: чувство единения, общности цели — вот что важнее.
— Простите, но ведь это все немыслимо без симпатий и привязанностей отдельных людей друг к другу. И я не убежден, что, разрушая в данном случае нечто частное, можно сохранить единое целое — это самое единение, как вы говорите.
Ледорубов примирительно улыбнулся:
— Вот видите, уже спорим. Значит, начинаем искать истину, которая лежит где-то в скрещении всех наших доводов. Вот вам и начало общесогласованного движения.
— А действительно, — согласился замполит. — Для начала не так уж и плохо.
Вечером тральщик подходил к базе. Берег наплывал, увеличиваясь и проясняясь. Резче выделялись очертания знакомых причалов, домов, деревьев. Стали видны мчавшиеся по шоссе машины и даже фигурки людей, стоявших на гранитных волноломах с удочками.
