Через некоторое время князь на Семеновой женится и переедет на жительство в Москву. Здесь в 1835 году портрет Семеновой напишет приятель Кипренского, знаменитый Карл Брюллов, вернувшийся из-за границы. Напишет спокойной, раздобревшей и несколько усталой московской барыней. Она в эти годы и впрямь покинула сцену.
Рисунки Кипренского полны восторженного порыва. Он восхищается игрой Семеновой и изображает ее в ауре ее романтических ролей, то Сумбекой из трагедии С. Н. Глинки «Сумбека, или Падение Казанского царства», то маслом – дельфийской сивиллой. В феврале 1824 года он пишет Гальбергу в Рим, что видел Семенову в роли Медеи, называя ее «единственной в свете трагической актрисой»[146].
Изображает Орест и свою любимицу, младшую дочь Семеновой и князя Гагарина – Надю Стародубскую[147] (1823, ГТГ). Вероятно, работая над портретом, он вспоминал свою Марьючу, встреченную совсем ребенком. Карандашный портрет девочки необычайно хорош. Никакого сюсюканья и умиления. Милое и серьезное детское лицо в полупрофиль с прижатой к щеке рукой, свободно падающие черные волосы, живой взгляд – все обещает в будущем красавицу, и все дышит вдохновением. Кипренский подписал этот детский «незатейливый» портрет, которым и впрямь мог гордиться.
Но главные надежды он возлагает на портрет молодого графа Шереметева. Особенно надеется на перспективу, уроки которой брал в Италии. Ему хотелось всех удивить этим неожиданным умением. И он удивил!
Анфилада комнат, которая видна за спиной несколько деревянно выпрямившегося графа в парадном мундире кавалергарда, привела публику в восторг.
Передавали слухи о громадном гонораре, уплаченном за портрет. По документам граф заплатил 13 тысяч рублей, что по тем временам было неслыханно щедро. Сам художник считал, что во Франции ему бы заплатили 40 тысяч рублей[148]. Но дело происходило в России! По правде сказать, портрет не показал нового Кипренского с его глубиной и многослойностью. Он – холодноват и сух. Едва ли граф был художнику по-человечески интересен. Кипренский блеснул новыми «техническими» возможностями, приобретенными еще в 1817 году в Италии на уроках перспективы у декоратора Тозелли.
Пожалуй, новыми были портреты хороших знакомых художника – А. Ф. Шишмарева (1826) и К. И. Альбрехта (1827).
Оба женаты на сестрах Яковлевых. Еще одну из этих сестер, ставшую генеральшей Авдулиной, Кипренский, как мы помним, изобразил в Париже на прекрасном портрете.
Летом 1826 года Кипренский живет на даче у А. Ф. Шишмарева в Новой Деревне, где тот построил для работы художника студию. Там был написан портрет хозяина дачи.
