.
Некоторые из погребальных обычаев, которые относятся еще к языческому периоду, продолжали существовать у славян и после принятия христианства, и местами удержались еще до сих пор. Так например, и теперь еще ставят возле гроба, или в гроб, или на окно кушанья и напитки для покойника; на поминках их полагают на самую могилу. К этому же относится и угощение[165]не только близких, но и всех присутствующих после погребения, или перед выносом покойника из дома, и питье «за помин его души»[166]. То же чувствуется и в белорусском обычае, когда отец зажигает свечи и молится в кругу присутствующих за столом о покойнике и призывает предков, обращаясь в ним так, как и тысячу лет назад:
Святые дзяды, зовем вас
святые дзяды, идзице до нас!
Ёсьць тут усё, што Бог дау
што я ли вас охвяровау,
чим только хата богата.
После того, как для «дзядов» отлили водки и отложили еду в сторону, по окончании трапезы отец восклицает:
Святые дзяды, вы сюды приляцели,
пили и ели.
Ляцицеж цаперь до сябе!
Акыш, акыш!
Вообще, поминальные пиры в память умершего начинались обычно на следующий день и повторялись в течение первого года в сроки, точно установленные традицией, о чем говорит уже ибнРостех; это было во второй, третий, шестой, седьмой, девятый, двадцатый и сороковой день, а затем полугодовые и годовые памяти. Отсюда, в особенности в России и на Балканах, возникла и терминология: трецина, шестина, sedmica (sedmina), дзевяцина, сорочина (četrdesnica) четересе, полугодница, поугодки, година, угодки[167] и др. рядом с общими названиями: трапеза, подшjуе, opijelo, sofra, помен, принос, прикладзины, поминки, задушки и т. д. Обычно три или четыре дня в год посвящаются вообще поминанию душ умерших, которые на Балканах называются — «задушница», в Запад. Руси — «радуница» (в Виленск. губ. — радовщина), в Белоруссии — поминальная суббота «дзяды», наряду с местными «хаутура, хавтура» (от лат. chartularium); в Великороссии — «родительские субботы», «навий», «навский день», «Великдень», «семик», в Малороссии — «гробки», «могилки».
Славянские русалии (серб. — «ружичало», «дружичало») возникли по аналогии с римскими розалиями, т. е. празднествами роз, которые были тесно связаны с днями весенних поминок умерших на кладбищах. Проф. Мурко[168] правильно ставит эти празднования в связи с розалиями и говорит, что эти празднования перешли в Россию при посредстве греческой церкви, которая передала им и свое наименование: ροδώνια, ήμερα των ρόδων. Впервые это название встречается на Руси лишь в 1372 г. (4-я Новгородская летопись), в то время как о русалиях уже упоминается в Киевской летописи в 1068 г. (Лавр. лет. 3, 166). Во время этих празднеств родственники собирались дома или на кладбище и вновь полагали на могилу пищу и питье и жгли свечи на помин души. Католическая церковь всячески препятствовала этим языческим пережиткам, в то время как православная допускала совершение поминок при храмах, что подтверждается усвоением греческого литургического термина τραπεξα, слав, «трапеза», «трпеза» не только в смысле стола, но и в значении погребального пиршества, а впоследствии и специального угощения в память умерших, которые встречаются у югославян и русских. Вначале церковь запрещала их (напр., поклонение роду и роженицам), но затем, ввиду того что они слишком укоренились в быту, разрешила, а на Балканах было дажe отведено для них особое место в церкви — притвор — «црквена трапезарjа» у сербов, «слаганые трапеза» в Болгарии. Либерализм восточной церкви принял и сохранил эти еще языческие обряды, в то время как у католиков они почти исчезли.
