с гирями, рогов для питья, музыкальных инструментов, чаш, выделанных из черепов, и проч. Обычны находки костей домашних животных и лесных зверей, рыбьих костей, речных раковин (а иногда и морских, особенно Сургеа).
Ни исторические, ни археологические данные не подтверждают того, что славяне, кладя в могилы вещи, сами их разбивали; находимые там черепки дают возможность предположить, что ими, для экономии, заменяли целые сосуды для пепла. Оружие и другие вещи бывают чаще повреждены огнем или ржавчиной, чем умышленной порчей. С другой стороны, нельзя отрицать существования у древних славян этого обычая, который имеет достаточно аналогий в жизни примитивных народов, тем более что кроме находок это подтверждается встречающейся у них в более позднюю эпоху традицией ломать перед смертью оружие. Этот обычай основан на нежелании передавать оружие в пользование другому, а не на поверье, что сломанная вещь переходит в новую жизнь на том свете. В связи с этим интересно отметить, что сербы в Скоплье до сих пор разбивают посуду, которую употребляли при поминальной трапезе.
Снабжение могил вещами не исчезло с принятием христианства, а местами — у южных и восточных славян — этот обычай перешел и в христианский обиход, когда, например, наделяют покойников едой. Поэтому в России встречаются в могилах обильные приношения еще в XV–XVI вв., в то время как на Западе это быстро исчезает, и могильный инвентарь в большинстве случаев ограничивается только тем, что покойный имел на себе (одежда, оружие, украшения). Тем не менее очевидно, что и там положение вещей в могилы, особенно еды, удержалось довольно долго.
Еще в XVIII в. Добровский свидетельствует, что у чехов клали в могилу каравай хлеба и ставили жбан воды. В Словакии, России и Польше пережиток этого обычая существует еще и поныне; там женщины кладут вместе с покойником иглу с нитью[123], зеркало, а на балтийском побережье — рыбачью сеть.
Этот основной обряд положения в могилу вещей и разного рода приношений иногда дополнялся рядом других обычаев и примет. Так, вынос покойника из дому совершался не через двери, а, по всей вероятности, через специально пробиваемое отверстие[124], чтобы мертвый не мог возвратиться в дом.
Родственники провожали умершего похвальными речами, а также плачем и причитаниями женщин, которые нередко переходили в царапание лица ногтями или даже в поранения тела. В действительности причитания были скорее традициональным пережитком, чем выражением истинных чувств, под влиянием которых они первоначально зародились.
