Тем не менее эта непонятная «русь» захватила и насильственно объединила восточноевропейские славянские племена сначала в одно государство, а затем и в один народ.
В предыдущей книге мы уже говорили об этом, но повторюсь: не странно ли, что столь важное историческое деяние совершили никому не ведомые наёмники (ибо именно так и понимался на Руси термин «варяг»)? А если это были не варяги, то ситуация выглядит ещё интимнее: своё имя стране и народу дали не известные люди, что уже через двести лет после этого подвига добросовестный летописец вынужден был «прописывать» их в Скандинавии! Франков все знают, англов, болгар, аллеманнов-германцев, венгров — а русам вот как-то не повезло.
Ещё загадка — братья Рюрика.
Трувор. Не по-славянски звучит, как и имя Рюрик. Однако и в скандинавской этимологии ему места нет. И имени такого не знают, и смысл его ничего общего с именами не имеет. Варианты расшифровки такие:
trú várar — верные поклявшиеся, давшие обет.
trú vœringi — верные варяги.
Последнее, впрочем, является следствием первого: «варяг» и пошло, собственно, от того, что воин давал обет служить кому-то.
Обет давался, например, так, как описано в саге «Гисли»:
Из почвы вырезался большой кусок дёрна, концы которого оставались на земле. Дёрн приподнимался в середине с помощью копья, древко которого было настолько длинным, что державший его человек вытянутой рукой едва дотягивался до заклёпок наконечника. Приносившие клятву смешивали свою кровь с землёй, находившейся под дёрном. Они преклоняли колени, пожимали друг другу руки, призывая богов быть свидетелями их клятвы.
Всё хорошо. Вот только «верный поклявшийся» — звучит нелепо. И для «клятвы» в тех же сагах чаще всего употребляется слово «еіðr». Оно же — «присяга». Что оставляет лишь одно понимание сути tru várar: присягнувший воин. Солдат. Наёмник. «Верный наёмник» — пожалуй… но только для имени это никак не годится.
А с Синеусом ситуация ещё загадочнее. Ему тоже нет места в скандинавском именослове. Но зато, в отличие от Трувора, — это слово прекрасно укладывается в славянскую этимологию. Причём прозрачнейшим образом!
«Норманнистская» часть учёного сообщества нашла его в предположении, что древнерусский хронист попросту плохо знал язык варягов. И потому слишком вольно истолковал слова некоей предположительно исполнявшейся эпической песни о прибытии/ призвании русов. Саги, то есть. И потому попросту решил, что в не понятом им месте назывались имена. Вот это место, как оно, по мнению исследователей XIX века, должно было звучать в подлинном изложении:
