. — «И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными». Помимо первого объединителя страны эпитет «вещий» носили всего лишь два персонажа русской истории: Всеслав Полоцкий (он же упоминавшийся выше былинный князь-оборотень Волх Всеславьевич), у которого, по словам автора «Слова о полку Игореве», была «вещая душа» в храбром теле, да великий певец прежних времен того же «Слова» Боян, точно так же обладавший даром оборотничества. Поскольку оба персонажа «Слова» явно связаны с языческими жрецами-волхвами, мы вправе предположить подобную же связь и для Вещего Олега. В пользу этого говорит как обширная вставка о деятельности античного волхва-чудотворца Аполлония Тианского, помещенная летописцем сразу после известия о смерти Олега и косвенно говорящая, по мнению В. Л. Комаровича, о сверхъестественных способностях великого князя то, что монах-летописец не осмелился сказать открыто. Кроме того, более поздние по сравнению с «Повестью временных лет» письменные источники однозначно указывают на совершение Вещим Олегом жреческих действий: «Сея же зимы погорѣ небо, и столбы огненные ходили отъ Руси ко Греціи сражающеся. Олегъ же принесе жертвы многи умилостивляя боговъ своихъ нечистыхъ»
[185]. О том, что в языческую эпоху верховные правители славян совмещали в своем лице как светскую, так и духовную власть, говорят и данные языка: польск. ksiaze — «князь» и ksiadz — «священник», «ксендз», первоначально «жрец»; чеш. knez — и «князь» и «жрец», predni knez — «епископ», knezstwo— «духовенство»; луж. knez — «поп». О том, что совмещение этих двух функций имело место и у восточных славян на уровне даже пс великого князя, а племенных «светлых князей», красноречиво говорят данные археологических раскопок Черной Могилы под Черниговым, в которой был захоронен не Рюрикович, а какой-то местный князь, живший во времена правления Святослава Игоревича: «Здесь мы видим и два турьих рога, обязательные атрибуты славянских божеств, два жертвенных ножа и, наконец, бронзового идола. Современники покойных дали нам понять, что под насыпью Черной Могилы лежат люди, облеченные правами не только военачальников, но и жрецов, люди, которым могут понадобиться на том свете и ножи для заклания жертв, и священные ритоны для провозглашения благоденствия соплеменникам»
[186].
Ритуальное обращение «светлое и тресветлое солнце», встречающееся нам в плаче-заклинании Ярославны, однозначно доказывает тесную связь дневного светила с данным эпитетом. Лишний раз подтверждает этот факт приводившееся выше в былине «Илья Муромец в ссоре с князем Владимиром» аналогичное обращение к уподобляемому солнцу верховному правителю Руси. Об устойчивом бытовании на Руси интересующего нас солярного титула помимо договора Олега с греками 912 г. и русских былин говорят многочисленные восточные источники. Так, например, Гардизи так пишет о восточных славянах: «Глава их носит венец, все ему послушны и повинны. Старшего главу их называют Свет (или Свят) — царь; С. вих — наименование его наместника…»; «Худуд ал-алам»: «Царя славян называют Б. смут Свет (= Свят); пища их царей — молоко…»; Шукрулла: «Оружие их — секира и копье; своего эмира они называют Свит, наместника называют С.у.н. дж»
