Я крепко сжал палку, на которую опирался. Сухое дерево жалобно хрустнуло. Что ж, буду играть теми картами, которые мне розданы.
Ворота котельной распахнулись перед моей повозкой разу, даже не понадобилось в них стучать. Я хлопнул сонную лошаденку по крупу, и она обреченно потащилась по мощеному кирпичом двору.
— О как, Ворона! А ты почему один? Где Пугало? — раздался откуда–то сверху и сбоку чей–то бодрый и веселый голос.
— Он уехал куда–то с утра, — я решил больше не уточнять про Петергоф. Но и других мест тоже не называть, чтобы если вдруг разные люди, которым я рассказывал историю Пугала, встретятся и решат обменяться информацией, не нашли в ней противоречий. Я закрутил головой, выискивая хозяина голоса. Он обнаружился на строительных лесах. Сравнительно молодой мужичок с пышными усами и клетчатой кепочке на такой же пышной шевелюре. Все одежда заляпана пятнами краски.
— Это он зря, сегодня Волынин дежурит, — хмыкнул маляр.
— А он будет не против принять груз у меня? — спросил я. — А то я ждал–ждал Алоизия Макарыча, а он все не идет и не идет…
— Да что ж он будет против–то? — мужичок подал одним плечом и обмакнул здоровенную кисть, больше похожую на метлу, в ведро с краской. — Денег тебе не отдаст только.
— Ага, — кивнул я.
— Куда поехал–то? — маляр заржал. — Дорогу что ли забыл?
— Ой… — я трусливо втянул голову в плечи, и попытался сориентироваться быстрее. Ага, вот туда мне, даже створ уже открыт.
Упомянутый усатым Волынин налетел на меня почти сразу же, как только я вошел. Он ухватил меня за руках почти волочащейся по земле хламиды и оттащил в сторону.
— Ворона, просто прекрасно, что ты сегодня один! — громким шепотом затараторил невысокий, может чуть–чуть выше меня, субъект с хитроватой рожей и крысиными усиками. — Я уже думал, что придется тебя отдельно вылавливать. А это та еще задача, Пугало почти спускает с тебя глаз.
— А трупы… — заикнулся я, как только он сделал небольшую паузу, чтобы набрать в грудь воздуха.
— Да забудь! — Волынин махнул рукой. На мизинце его остро сверкнул кровавым камнем перстень, совершенно не подходящий ему по статусу. — Кочегары разберутся, не первый день работают. Сколько сегодня?
— Четверо, — сказал я, не особенно понимая, что происходит, но старательно делая вид, что не удивлен.
— Маловато что–то, — покачал головой Волынин. — Запишу, что шестеро было. И еще четыре рубля докину сверху, за хлопоты. Идет?
Он уставился на меня, явно ожидая только положительного ответа. Я кивнул. Тот ухмыльнулся, радостно потер руки и полез в карман.
